Такой забавный возраст

Эмира делила с бывшей однокурсницей из Темпла (та теперь училась в магистратуре и со среды по субботу оставалась у своего бойфренда) крошечную квартирку на пятом этаже без лифта, за которую каждая из них платила по 760 долларов в месяц, а с 2016 года цена должна была подняться до 850. У Эмиры была узенькая кровать, а в кухне работала всего одна конфорка, но пока что ее это устраивало. Квартира Шони была лучше во всех отношениях. Рядом кофейня, из окна спальни видно небо, а не бетонные стены, и это не Кенсингтон, это Старый город. Но квартирой Шони ее делало не это, а многое другое, что уйдет вместе с Шони, когда она съедет. Кабельное телевидение HBO, за которое платил отец Шони. Картинки в рамочках на стенах, до боли банальные (мосты, подсолнухи, нью-йоркские небоскребы на фоне неба). Подставка с буковками, на которой специи выстроены в алфавитном порядке. У Шони была стереосистема в спальне и проигрыватель в гостиной. А Эмира с соседкой, когда та не оставалась у бойфренда, слушали музыку в кухне посредством «телефонной миски»: если положить телефон в миску, а миску поставить на холодильник, получался неплохой звук.

– Это просто офигительное предложение, – сказала Эмира. – Напомни, сколько вы платите в месяц?

– Ой, совсем немного. – Шони помотала головой. – Всего лишь по 1150 с каждой. Плюс коммунальные услуги. Считай, даром. Ой, черт, мне Трой звонит. Алло, привет, милый.

Из комнаты Шони показалась Зара, которая несла перед собой, приложив к плечам, узкое красное платье:

– Хочу примерить.

Шони махнула ей рукой и сказала в телефон:

– Даже не думай. Ответ «нет» не принимается. – Она начала расстегивать пуговки на блузке, зажав телефон между ухом и плечом. – Знаешь что, милый? Я сейчас пришлю тебе фотографию, и тогда я прямо-таки хочу услышать, как ты скажешь мне «нет».

Эмира прикончила остатки вина.

– Зара, сфоткаешь меня? – Шони направилась в свою спальню.

– Черт, подруга, почему ты всегда должна его упрашивать? – Зара бросила красное платье на кровать Шони.

– Подожди, я только очень быстро лифчик переодену.

Эмира глубоко вдохнула, достала из сумки телефон и, держась за стену, вылезла в окно кухни на площадку пожарной лестницы. Согнутыми в локтях руками она обхватила перила и осторожно, чтобы не задеть горшки с травами, скрестила ноги. Келли ответил со второго гудка.

– Привет, все в порядке? Погоди, я найду место потише.

Эмире было холодно, но лезть обратно в квартиру за курткой она не собиралась. В телефоне где-то далеко звучала музыка и слышались мужские голоса. Это был первый ее звонок Келли.

– Вот теперь привет. Как дела?

– Привет. Прости, – сказала она. – Прости, ты, похоже, занят.

– Нет, я на конференции, но она уже все, почти закончилась. Просто компашка технарей потягивает «Лонг-Айленд».

– Фу. Ну ладно.

– Что случилось?

– Да нет, ничего. – Эмира подвинула ноги в носках, стараясь для устойчивости закрыть как можно больше решетки, и привалилась спиной к стене. Она смотрела вниз, на тротуар, где привезший еду курьер упорно звонил в какую-то квартиру. – Извини, мне особо нечего рассказать. Ничего интересного. Просто у меня был отвратный день.

– Вот это совпадение, – сказал Келли. – У меня тоже.

– Правда?

– Хуже не бывает. Но сначала расскажи про свой.

Эмира рассказала ему все про миссис Чемберлен, про Ложку, про то, как ее рабочий день начался с показа юному продавцу фотографии дохлой рыбки. Когда она объяснила, что хэллоуинский утренник пришлось пропустить, а это было последнее занятие и больше она не будет водить Брайар на балет, Келли воскликнул:

– Нееет! Хэллоуин у малышки Лулу? Какой ужас.

Эмира рассмеялась.

– Ага, а я еще принесла кошачьи ушки и все такое. Просто меня бесит, что она не пожелала сказать правду собственному ребенку. Лучше, чтоб он пропустил праздник, да.

– Знаешь что? Мать, которая упускает шанс нарядить свое дитя хот-догом, – это, с моей точки зрения, не мать, а психопатка.

– Вот именно. Спасибо. А сейчас, – Эмира понизила голос, – я у Шони, и она только что получила прямо крутое повышение. И вот она вся такая на седьмом небе, и я знаю, что должна за нее радоваться… а мне хочется заехать ей в нос и пойти спать.

– Спокойно, тигрица, – сказал он. – Просто угости ее коктейлем.

Эмира крепче вцепилась в перила.

– Теперь ты рассказывай.

Келли в тот день подошел знакомиться к человеку, которого считал руководителем проекта, – он знал, что руководителя зовут Джесси. Оказалось, что Джесси – это женщина, а он подошел и представился мужчине, ее ассистенту, на глазах у нее и всей ее команды. Потом ему в глаз брызнула салатная заправка, и он добрые две минуты был уверен, что ослеп. И вообще он ненавидит Кливленд.

– Но завтра рано утром я уже буду дома.

– Окей. – Эмира услышала, как Шони и Зара зовут Джосефу и как та раздраженно кричит в ответ: «Ну чегооо?» Она изогнулась, заглянула в кухню, убедилась, что по-прежнему одна. – Ладно. Я тебя отпускаю. Извини. – Она отступила от окна, вздрогнула и поморщилась. – Извини, я знаю, что не стоило тебя грузить всякой хренью.