Талантливая мисс Фаруэлл

— …и видит бог — я надеюсь, ей понравится концерт, Гарт Брукс и все остальные — моей жене, у которой столько лет не было и дня отдыха. Которая ночи не спит, когда Ти Джей не может заснуть, то есть каждую ночь. Решила хотя бы пару дней повеселиться и выспаться, черт побери. Может, заказать ужин в номер, просто хорошо провести время с той, кого называет лучшей подругой.

— Дэйв, просто скажи мне, где она!

— Нет, давай будем честными — вряд ли она сейчас на концерте, правда? — Он замолчал, и Бекки наконец подняла на него глаза. — Сидит одна в двухместном номере с огромной кроватью, с отдельной доплатой за прекрасный вид из окна, и смотрит какое-нибудь дерьмо по телевизору.

— Я поеду туда. Прямо сейчас.

— Она не хочет тебя видеть.

— Пожалуйста! — выкрикнула Бекки.

Дэйв долго смотрел на нее.

— «Хилтон Гарден». В центре.

Бекки взбежала по лестнице через ступеньку, задев чемоданом стену. Из машины набрала номер отеля и дозвонилась до Ингрид, которая, как и предсказывал Дэйв, сидела в номере и смотрела телевизор. Бекки ехала туда больше часа и почти все это время разговаривала с Ингрид, пытаясь все объяснить и поднять ей настроение. И преуспела.

Какой огромный камень свалился с души. Уже за полночь, натанцевавшись вдоволь, Бекки еще раз прокрутила все в голове и ужаснулась: как близко она подошла к пропасти. Чуть не разрушила все и навсегда! Просто чудо, что она сейчас не в тюремной камере и не в наручниках, а сидит в уютном баре; счастливая Ингрид поет под караоке «Wide Open Spaces» Дикси Чикс и машет ей рукой со сцены. Обе знали этот альбом наизусть.

Настоящего дня рождения Рэйчел пришлось ждать еще две недели. И в этот день Бекки пришла пораньше — развешивать гирлянды, отгонять Ти Джея от воздушных шариков, помогать Ингрид разливать лимонад и резать торт.

Бекки изо всех сил пыталась не переборщить с подарком. Преподнесла девочке плакат с изображением ее любимой группы — пятеро мальчишек-подростков, с автографом от каждого: «Рэйчел, мы пишем музыку — для тебя! Чмоки-чмоки, Робби». «Рэйчел Э., с любовью, Мигель». «РЭЙЧЕЛ, ОБНИМАЮ!» Чтобы добыть его — у этих засранцев акулы, а не менеджеры, — потребовалось столько же усилий и денег, как на покупку картины Филипа Гастона. Но оно того стоило — Рэйчел развернула плакат и чуть не заплакала от счастья.

Пока девочка читала надписи, обмирая от восторга, Бекки вспоминала историю с игрушками из «Звериной семейки». Теперь они пылились на комоде; в конце концов их уберут в коробку и засунут в шкаф. А с каким азартом они с малышкой Рэйчел собирали их, и какая была радость, когда панду поставили на полку рядом с лисой и собакой. Ощущение завершенности. Наверное, стоит попробовать что-то подобное со своей коллекцией. Сыграть в последний раз.

Глава 25 Пирсон 11 сентября 2001

Целый день практически вся мэрия толпилась в конференц-зале, где на огромном экране снова и снова прокручивали видео: самолеты врезаются в башни-близнецы. Кроме Бекки. Она сидела у себя в машине на парковке за зданием, с телефоном в руке и ноутбуком на коленях. Сначала связалась со всеми, кто пожелал участвовать в сделках, и подвела итог: кто продает, что именно и по какой цене. Затем стала звонить владельцам галерей Европы и Азии (кого-то разбудив посреди ночи) и старалась убедить их, напуганных последними событиями, что ее активы вполне ликвидны и при любых обстоятельствах будут пользоваться спросом. Каждые несколько минут ей звонили агенты и коллекционеры: «О, это ужасно!», но она аккуратно сворачивала разговор. Затем наступила следующая стадия: «Ты только представь себе…» и «Я просто не могу поверить». Пустая трата времени. Нужно здраво рассуждать и быстро действовать.

Последние четыре или пять звонков — художникам. Бекки поддерживала некоторых из них, помогала с припасами и расходами на проживание; чувство вины терзало ее немного меньше, когда она думала: эти люди имеют возможность работать (и не голодают!) — благодаря мне. И моему Предприятию. Она убедилась, что с ее нью-йоркскими знакомыми все в порядке; большинство из них еще были в постели, когда произошли трагические события. Звонила в Сохо, Трибеку, во все студии, что располагались рядом с Юнион-сквер. «Можете на меня рассчитывать», — повторяла она снова и снова — художникам, скульпторам и кинематографистам, ошеломленным, переживающим за свои работы и материалы, за коллег и друзей, за искусство в целом в свете такого ужасного события. В ходе разговора спокойствие Бекки и ее готовность взять на себя часть забот помогали художникам собраться с мыслями.

«Ладно, — выдыхали они в конце концов. Растерянным голосом, не отрывая взгляда от телевизора. — Да, конечно, большое спасибо».

«Будьте осторожны, — говорила она им. — Если что, звоните мне в любое время».

Покончив с делами, набрала номер Ингрид. Двухминутная беседа — так разговаривали люди по всей стране, и впервые подруга повесила трубку первой. Нужно успокоить детей.

Когда Бекки наконец вернулась в офис, там оставался только Кен и еще несколько человек.