Талантливый господин Варг

Ульф опустил взгляд. Это все моя вина, подумал он. С технической точки зрения начальником отдела был он – хотя работали они на коллегиальном основании. И решение о том, что Блумквист должен будет работать отдельно от всех остальных – хотя они могли бы, наверное, втиснуть в их кабинет еще один стол – за это решение он тоже нес частичную ответственность. И раз уж он это сделал, раз он сослал Блумквиста на… – Тут Ульфу пришлось признать, что он совершенно не помнит, на каком этаже работает Блумквист – на N-ный этаж, он должен был обеспечить Блумквиста заданиями. Но он, Ульф, этого не сделал, и теперь бедняга Блумквист, честный, исполнительный полицейский – при всех своих недостатках – заставил его взглянуть в лицо собственным неудачам.

– Мне ужасно жаль, Блумквист, – начал он. – Мне нужно было делать для вас больше. В будущем…

– Но дело совсем не в вас, Варг, – прервал его Блумквист. – Дело в остальных. Кажется, им нравится ставить мне палки в колеса. В отделе кадров есть один человек, так вот он постоянно переставляет мой стол на новое место. Прихожу на работу и обнаруживаю, что работаю теперь не на втором этаже, а на третьем. Мой стол – мой рабочий стол со всем, что на нем, – взяли и передвинули, ничего мне об этом не сообщив. На месте стола я нахожу записку: «Этот стол был переставлен согласно плану реструктуризации». И все.

Ульф пришел в ужас.

– Ох, Блумквист, мне страшно неловко, что так вышло. Этому просто нет оправданий. Это же настоящий харассмент.

– Я не любитель жаловаться, – сказал Блумквист. – Совсем даже не любитель. Правда.

– Конечно, нет, – заверил его Ульф. – Такое обращение расстроило бы кого угодно, – он сделал глоток кофе. – Я поговорю с отделом кадров. Поговорю с этим… Как его зовут?

– Фредериксон.

– Я с ним поговорю. Скажу ему, что это должно прекратиться.

Блумквист облегченно вздохнул.

– Это очень мне помогло бы, – сказал он.

Ульф принял внезапное решение.

– И у меня есть для вас дело. Я в настоящий момент веду исключительно деликатное расследование – и мне пригодится помощь.

– Я готов помочь, – сказал Блумквист.

– Когда я говорю «исключительно деликатное», это значит – исключительно деликатное. Необходимо соблюдать абсолютную конфиденциальность. Замешанные в деле лица – по крайней мере, одно из них – очень известны. Нам нужно соблюдать крайнюю осторожность, или история немедленно окажется во всех новостях.

– Секс? – спросил Блумквист. – В деле замешан секс?

– Возможно, – ответил Ульф. – Понимаете, речь идет о шантаже, а шантаж довольно часто бывает связан с сексом. Но на настоящий момент я в этом не уверен.

Блумквист снова взял со стола ложку и совершил еще одну попытку вернуть ей прежнюю форму.

– Имя Персонн-Седерстрём вам что-нибудь говорит? – спросил у него Ульф.

Блумквист оставил в покое ложку, которая была далека от совершенства, как никогда, и переспросил:

– Седерстрём?

– Да. Такое вот громкое имя.

– Седерстрём, – пробормотал себе под нос Блумквист, – Нильс Седерстрём, – а потом, внезапно просветлев, воскликнул: – Да, говорит!

– Вы читали его книги?

Блумквист потряс головой.

– Нет. А он что, книги пишет? Интересно. Может, когда я его застукал, он материал собирал?

Ульф выжидательно смотрел на Блумквиста. У него появилось ощущение, что он вот-вот узнает то, за чем все это время гонялся: причину шантажа. Блумквист, кажется, снова случайно наткнулся на разгадку. Что ж, не в первый раз.

– Да, мне как-то случилось говорить с Нильсом Седерстрёмом. Прекрасно помню это дело. Знаете, одно из тех, когда вы, в общем, понимаете, что происходит, но доказательств у вас нет. Поэтому вы просто предупреждаете человека, надеясь, что это сработает.

Ульф спросил, что там были за обстоятельства.

– Я в то время дежурил на рынке, – сказал Блумквист. – Ну, знаете, что там обычно происходит. Мелкие кражи и все такое прочее.

– А еще был этот Хампус, – добавил Ульф. – Помните его? Тот карлик, который ударил соперника ножом под коленку.

Блумквист улыбнулся.

– Помню. Вполне симпатичный парень. Но этот случай никакого отношения к нему не имел – и к мелким кражам тоже. Дело было более мутное.

Шантаж – всегда мутное дело, подумал Ульф. Мутнее некуда.

– Молодые парни, – просто сказал Блумквист. – Этот самый Нильс Седерстрём крутился возле совсем молодых ребят. Выискивал их на рынке. Разговаривал с ними – серьезно так, напряженно. Но никто из них не пожаловался, конечно. Все было вполне добровольно.

– Что, несовершеннолетние?

Блумквист покачал головой.

– Да нет, вообще-то. Но, как говорится, на грани законности. Но торговцам на рынке это пришлось не по душе. Они сказали, что это вредило бизнесу. Такое ощущение, что дело было в скейтбордистах. Они его цепляли, что ли. Ну, вы же знаете, какие у людей бывают странности, Варг.

Ульф спросил, как Нильс воспринял предупреждение Блумквиста.