Талифа-куми

— Прозрачны? — Райхман посмотрел на меня как на идиота. — Прозрачны?! Я почему-то думал, вы умнее. Прозрачны только различные частные и коммерческие платежи. А движение не платежей, но капиталов... — Он поднял указательный палец и медленно, отчетливо повторил: — Капиталов. Это всегда было и остается самой темной, самой закрытой областью и самой великой в мире тайной. И помоги бог, которого нет, тому, кто, не имея права знать, хотя бы прикоснется к этой тайне!

Райхман встал и ткнул пальцем в меня:

— Вас вот угораздило.

Он прошелся по комнате, предоставляя мне время переварить услышанное. Потом, сочтя, что я уже справился с этой задачей (на самом деле еще не вполне), снова сел и продолжил, указав на изображение векселя:

— Если вы возьмете только открытые данные, то выясните, что проценты по векселю перечисляются с номерного, безличного счета в миланском банке «Кредито Артиджиано».

— А кто их туда вносит? — интересуюсь я.

— Их туда вносит сам банк.

— А... — начинаю я новый напрашивающийся вопрос.

— Бэ! — несколько невежливо прерывает меня Райхман. — На этом вся ваша хваленая «прозрачность» и заканчивается. Ибо тут мы, пройдя по течению этого маленького ручейка денег, миллионов в двадцать долларов ежегодно всего-то-навсего, приблизились к его истоку. А вытекает этот ручеек из гигантской подземной реки Капитал. Поэтому в этом месте ваша буржуазная «прозрачность» немедленно опускает стальную завесу, и хорошо, если не нам на голову.

— Семен Семенович, — спрашиваю я, — а откуда у вас открытые данные по этому делу? Они ведь хотя и открытые, но тоже очень и очень не для всех. Из интернета их, во всяком случае, не скачаешь. Судебный запрос нужен или что-то в этом роде. Если я правильно понимаю.

Райхман высокомерно улыбнулся:

— Не верите? Думаете, сочиняет старый демагог?

Какое там «не верю»! Учитывая, что мне про его папашу в ФСБ рассказали, не то что верю, а знаю, что старик правду говорит. Внешне стараюсь ничего не показывать, но внутренне стойку сделал и молю только, чтобы Райхман не останавливался и на Энгельса больше не отвлекался.

Райхман постучал пальцем по толстой старой папке, лежащей на столе. Потом поднял палец вверх, строго помахал им и снова постучал по папке.

Я склонил голову набок и изобразил бровями вопрос.

Райхман довольно улыбнулся:

— У меня здесь не только открытый, но и кое-какой закрытый материал имеется. Я расскажу вам его суть, потому что это напрямую связано с вашей бумажкой. При условии строгой конфиденциальности, разумеется. Да?

— Об этом могли и не говорить, Семен Семенович, — отвечаю я. — У нас источники не выдают, как говорится, «по умолчанию».

— Хорошо, — Райхман вдруг нахмурился. — Я это делаю потому, что, возможно, это действительно спасет чью-то жизнь. Может быть, даже вашу. А может быть, чем черт не шутит, поможет даже остановить их.

— Кого?

— Тех, кто придет за вашей бумажкой. А они придут, Сергей Викторович, не сомневайтесь. Они, и не только они, думали, что эта бумажка исчезла много лет назад. Но теперь знают — она нашлась. И явятся за ней. Поэтому слушайте меня внимательно и отнеситесь к тому, что я скажу, максимально серьезно.

Райхман, чуть приподняв, придвинул к себе папку, на обложке которой я успел заметить идущую по верхнему краю надпись: «Министерство государственной безопасности СССР».

9.

Райхман разыскал в папке закладку зеленого цвета, открыл заложенное место, опять нацепил свои круглые очки и, расправив ладонью пожелтевшие от времени листы, начал:

— Банк «Кредито Артиджиано» был основан в Милане в тысяча девятьсот сорок шестом году. Основатель и владелец контрольного пакета акций банка — малоизвестный на тот момент финансист Джузеппе Висмара. — Райхман подцепил в папке закладку бордового цвета, открыл и пробежал глазами страницу и поднял на меня глаза. — В общем, по объективке¹, этот Висмара был из старинного, но обедневшего рода ломбардских банкиров. Его предки как раз и были одними из тех, кто кредитовал римского папу. Потом дела у семьи шли все хуже и хуже, так что к началу Второй мировой Висмара владел только несколькими ломбардами в Милане и дела свои за войну не поправил. Но вот тут, — он ткнул пальцем в страницу, — обращается внимание на следующий факт. Джузеппе Висмара в тысяча девятьсот двадцатом году женился на немке Хельге Дибич, младшей сестре Карла Дибича, оберфюрера СС. Впрочем, в двадцатом он еще, разумеется, оберфюрером не был. Но в НСДАП уже вступил. Вы, часом, о нем не слыхали?

— Ну откуда? — развел я руками.

— А это очень интересный бес, — усмехнулся Райхман. — Он дизайнер большей части униформы, орденов и прочих регалий СС. Ну там всяких эсэсовских почетных кинжалов, перстней, светильников и прочего хлама.

— А я слышал, — говорю, — что форму СС Хуго Босс разрабатывал.