Талисман

Смоуки бросил трубку, и Джек услышал, как скрипит под его ногами пол танцевального зала, потом ступеньки, ведущие в маленькую комнату на втором этаже, где жили они с Лори.

7

Джек, не веря своим глазам, смотрел то на полоску зеленой бумаги в его левой руке, то на пачку счетов на столе. Было одиннадцать часов следующего утра — утра четверга, и он решился спросить о деньгах.

— Что это? — спросил он, все еще не в состоянии поверить в то, что увидел.

— Ты же умеешь читать, — сказал Смоуки. — Умеешь считать. Ты не так быстро шевелишь руками и ногами, как бы мне хотелось, но, я думаю, с мозгами у тебя все в порядке.

Теперь в одной руке Джек держал все ту же зеленую полоску бумаги, а в другой — деньги. Тупая злость подступила к горлу, вены пульсировали на висках. «СЧЕТ ЗА ОБСЛУЖИВАНИЕ КЛИЕНТА», — прочитал Джек. Точно такие же счета приносила миссис Бенберри посетителям «Золотой ложки». Ниже было написано:

Гамбургер 1 шт. 1.35

Гамбургер 1 шт. 1.35

Молоко 1 ст. 0.55

Сок виногр. 1 ст. 0.55

Наценка 0.30

Внизу большими цифрами: 4.10 и обведено в кружок.

С четырех дня до часу ночи Джек заработал девять долларов. Безжалостная рука Смоуки перечеркнула почти половину. То, что она протянула, было четырьмя долларами девяноста центами.

Джек яростно взглянул — сперва на Лори, которая смущенно отвернулась, затем на Смоуки, который и до этого на него не смотрел.

— Это обман, — сказал он тонким голосом.

— Джек, здесь все правильно. Посмотри на цены в меню…

— Я не об этом говорю, и вы прекрасно понимаете!

Лори слегка вздрогнула, решив, что эти слова ему даром не пройдут… Но Смоуки лишь терпеливо смотрел на Джека.

— Я не взял с тебя за ночлег.

— За ночлег?! — выпалил Джек, чувствуя, как кровь подступает к лицу. — За ночлег? На грязных, драных мешках прямо на полу? Ночлег! Хотел бы я посмотреть, как ты попытаешься высчитать с меня за это! Грязный мошенник!

Лори что-то пискнула и бросила короткий взгляд на Смоуки. Но Смоуки только присел на стул напротив Джека. Сизый дым «черутс» заструился между ними. Шляпа из свежей газеты сползла на узкий лоб.

— Мы не договаривались о том, что ты здесь будешь ночевать, — сказал Смоуки. — Ты спросил, есть ли для тебя работа. Я сказал, что есть. Ни слова не было сказано и о том, чем ты будешь питаться. Если бы ты поднял вопрос, может быть, что-нибудь изменилось. А может, и нет. Но как бы то ни было, мы этот вопрос не оговаривали. Какие ко мне претензии?

Джека колотила дрожь, слезы ненависти застилали глаза. Он пытался что-то сказать, но из горла вылетало нечто нечленораздельное. Он был слишком взбешен, чтобы разговаривать.

— Конечно, если ты хочешь теперь обсудить эту проблему…

— Пошел ты к черту! — вырывая свои четыре бакса и мелочь, прокричал Джек. — Учи следующего дурака, который придет сюда, о чем ему нужно спрашивать сначала! Я ухожу!

Он демонстративно направился к двери… Несмотря на свою злость, он знал — не думал, а именно знал, — что ему не удастся уйти далеко.

— Джек!

Он уже повернул ручку, но голос прозвучал неоспоримо, как приказ. Он был полон угрозы. Джек отпустил ручку и обернулся, чувствуя, как ярость покидает его. Он внезапно показался себе старым и бессильным. Лори вернулась за стойку бара и принялась наводить там порядок. Раз Смоуки не собирался давать волю кулакам, значит, все нормально и дальнейшее не заслуживает внимания.

— Неужели ты хочешь поставить меня в затруднительное положение, Джеки? Скоро выходные — здесь будет тьма народу…

— Нет, я хочу уйти отсюда. Вы меня обманули.

— Нет, сэр, — сказал Смоуки. — Я же тебе все объяснил. Если тебя кто и обманул, так это ты сам. А теперь давай обсудим вопрос твоего питания. Я предлагаю — пятьдесят процентов стоимости за еду, а напитки даже бесплатно. Я раньше никогда не заходил так далеко, когда время от времени прибегал к детскому труду. Но грядущие выходные обещают быть особенно сложными для нас. Сейчас пора сбора яблок. Все рабочие Оутли и окрестных деревень будут здесь. К тому же ты мне понравился, Джек. Потому я и не побил тебя, когда ты повысил голос. Хотя, возможно, это еще случится. Пойми, ты мне нужен на эти выходные.

Джек почувствовал, как ярость на мгновение вернулась к нему, но тут же снова исчезла.

— А если я все-таки уйду? — спросил он. — Я заработал пять долларов, а оказаться подальше от этого Богом забытого места будет для меня лучшим подарком.

Продолжая улыбаться, Смоуки сказал:

— Ты помнишь, как вчера убирал в нужнике за парнем, который облевал свои ботинки?

Джек кивнул.

— Запомнил, как он выглядит?

— Стрижка ежиком. В хаки. А что?

— Это Отуэлл Землекоп. На самом деле его зовут Карлтон, но он десять лет заведовал городским кладбищем, и люди прозвали его Землекопом. Это было… двадцать или тридцать лет назад. Когда Никсона избрали президентом, он записался в фараоны. Теперь он шеф полиции.

Смоуки глубоко затянулся сигарой и снова перевел взгляд на Джека.