Талисман

— Крррк! Какова великая правда дворянства? — снова спрашивала правая.

— Король — он всегда Король, а для всех остальных достаточно титула рыцаря, — четко декламировала левая.

Джек улыбнулся, несколько ребят постарше рассмеялись, но младшие только молча наблюдали за происходящим.

— А что такое чулан миссис Спретт? — озадачила на этот раз правая голова.

— Это то, чего не видел ни один мужчина! — выкрутилась левая.

Джек не понимал, о чем идет речь, но дети вокруг просто падали со смеху.

Попугай торжественно вонзил когти в перекладину и несколько раз ляпнул в солому клетки.

— А что до смерти напугало среди ночи Алана Дестри?

— Он увидел свою жену, гроок, выходящую из бани!

Фермер уходил, оставляя в руках одноглазого продавца его хваленого петуха. Продавец с ненавистью уставился на детей и на своего одноглазого, но не столь сильного соседа:

— Пошли все вон отсюда! Пошли вон, пока я не поотбивал ваши задницы!

Толпа разбежалась. Джек тоже побрел дальше, провожая прощальным взглядом через плечо исчезающего в толпе замечательного попугая.

4

У следующего прилавка он отломил еще две насечки за яблоко и кружку молока — сладчайшего молока, лучше которого он никогда не пробовал. Джек подумал, что если бы такое молоко появилось в его мире, то компании «Нестле» и «Херши» обанкротились бы в течение недели.

Он уже допивал свою кружку, когда увидел семью Генри, которая медленно двигалась в его направлении. Он отдал кружку женщине за прилавком, и она тут же выплеснула остатки в большую деревянную бочку за спиной. Джек заспешил прочь, облизывая мокрые губы и надеясь, что ни у кого, кто пил из этой кружки до него, не было сифилиса, проказы, холеры или чего-нибудь в этом роде. Потом он немного успокоился, решив, что такие ужасные болезни вряд ли распространены здесь, в этом мире.

Он пошел дальше по главному ряду базара, миновал клоунов, миновал двух толстых женщин, продававших горшки и кастрюли (долинный вариант фарфора, подумал Джек и улыбнулся), миновал удивительного двухголового попугая (его хозяин отошел лишь на несколько шагов от того места, с которого был выдворен), прошел мимо одноглазого продавца (он сейчас пил из бутылки с едва очищенным от сургуча горлышком, раскачиваясь от одного края прилавка к другому, держа своего любимого петуха за шею, отчего на тупом… лице?.. птицы появилось удивленно-печальное выражение, и свирепо кричал на прохожих в перерывах между глотками — Джек заметил, что его костлявая правая рука украшена желтовато-белыми пятнами гуано, — и строил страшные рожи), перешел через открытое пространство вроде площади, где собирались фермеры. Здесь он любопытства ради остановился на минутку. Многие фермеры курили глиняные трубки, и еще Джек увидел несколько глиняных же бутылок, в большинстве своем таких же, как та, из которой пил крикливый продавец петуха, переходящих из рук в руки. В широком, поросшем травой поле люди толкали громоздкие камни вслед за рослыми косматыми лошадьми с низко опущенными головами и большими глупыми глазами.

Джек подходил к прилавку с коврами-портретами. Торговец увидел его и поднял руку, чтобы поприветствовать. Джек помахал ему в ответ, ожидая услышать что-то вроде: Играйся, но не увлекайся! Нет, он не будет злоупотреблять зеркалом. Неожиданно Джек обнаружил, что снова хандрит. Чувство, что он чужой на этой земле, что он никому здесь не нужен, обрушилось на него с новой силой.

Он вышел на перекресток. Путь, соединяющий север с югом, был ненамного шире, чем деревенские улочки. Однако Западная дорога не уступала по ширине любой центральной улице Лос-Анджелеса.

Старый маленький странник, подумал Джек и улыбнулся неожиданному каламбуру. Он расправил плечи и услышал, как бутылка Спиди тихо звякнула о зеркало. Старый маленький странник Джек идет по долинной версии шоссе № 90. Господи, ноги снова отказываются мне служить!

Он присел, и вскоре волшебный мир вновь поглотил его.

5

Часа четыре спустя, уже не днем, но еще не вечером, Джек сидел в высокой траве в стороне от дороги и наблюдал, как кучка людей — с этого расстояния они казались не больше жуков — взбираются на высокую, неустойчивую на вид башню. Он выбрал это место для того, чтобы отдохнуть и съесть яблоко, потому что здесь Западная дорога, казалось, ближе всего подходила к этой башне. Она была милях в трех отсюда (хотя, кто знает, может быть, и намного дальше — сверхъестественная чистота здешнего воздуха делала практически невозможным определение расстояния), но, на взгляд Джека, путешествие до нее заняло бы около часа с небольшим.