Талтос

— Возможно, я поступлю с вами так в любом случае, — сказал Эш. — Вы покупаете сейчас себе несколько часов жизни.

— Не так быстро. Существует множество вещей, о которых я могу рассказать вам. Вы себе этого даже не представляете. Мне потребуется гораздо больше времени, чем несколько часов.

Эш ничего не ответил.

Плечи Гордона ссутулились. Он глубоко вздохнул, глядя поочередно на своих похитителей, а затем снова повернулся к Эшу. Эш отодвигался от него, пока тоже не оказался на другом краю сиденья. Он не желал сидеть вблизи этого человеческого существа, этого вздорного и порочного существа, которое, он знал, в конечном счете ему придется убить.

Он посмотрел на ведьм. Роуан Мэйфейр сидела, опершись рукой на колено, — совсем так, как свойственно было ему самому, и теперь она подняла руку, жестом прося его быть терпеливым.

Звук зажигалки насторожил Эша

— Не будете возражать, если я закурю, мистер Эш, в вашей изысканной машине? — спросил Майкл Карри с переднего сиденья. Его голова уже склонилась к сигарете и крошечному огоньку зажигалки.

— Пожалуйста, делайте все, что пожелаете, — сказал Эш с сердечной улыбкой.

К его изумлению, Майкл Карри улыбнулся ему в ответ.

— Там, в машине, есть виски, — сообщил Эш. — Там же содовая и лед. Не желает ли кто-нибудь из вас выпить?

— С удовольствием, — ответил Майкл Карри, выпуская дым сигареты. — Но, проявляя умеренность, подожду до шести.

«Значит, этот маг породил Талтоса», — подумал Эш, изучая профиль Майкла и его слегка грубоватые, но удивительно пропорциональные черты лица. В его голосе ощущались вожделение и страсть, которые, несомненно, распространялись на множество разных вещей, подумал Эш. Взглянуть хотя бы на то, как он наблюдает за зданиями, мимо которых мы проезжаем. Он не пропустит ничего.

Роуан Мэйфейр продолжала смотреть только на Эша.

Они наконец выехали за пределы города и двинулись в нужном направлении.

— Это правильная дорога, — сказал Гордон низким голосом. — Продолжайте так же, пока я не скажу.

Старик отвернулся в сторону, будто просто проверял их направление, но затем он сильно ударился лбом о стекло и зарыдал.

Никто не отреагировал ни единым словом. Эш просто смотрел на своих ведьм. Затем вспомнил о фотографии рыжеволосой и взглянул на Юрия, с закрытыми глазами сидевшего напротив него рядом с Роуан. Он забился в угол машины, отвернулся от всех, и по лицу его тоже катились слезы, хотя он не издал ни звука.

Эш наклонился вперед и положил руку на колено Юрию, пытаясь таким образом его утешить.

14

Возможно, был ровно час пополудни, когда Мона проснулась в передней спальне наверху; она залюбовалась дубами за окном. Их ветви покрылись яркой листвой, снова зазеленевшей после недавнего весеннего ливня.

— Вас к телефону, — сказала Эухения.

Мона чуть не сказала вслух: «Боже, я так рада, что не одна здесь!» Ей никому не хотелось признаваться, что она встречалась с духами в этом легендарном доме и что ее сновидения оказались весьма тревожными.

Эухения с подозрением всматривалась в большую, белую, пышную хлопчатую рубашку Моны. Что в ней могло быть не в порядке? Ведь она была достаточно длинной, не так ли? В каталоге она значилась под названием «Рубашка поэта».

— Не годится спать в такой красивой одежде! — объявила Эухения. — Ты только посмотри на эти прелестные длинные рукава: все измято, а это кружево, такое изысканное кружево!

Если бы только она могла сказать: «Отвали, Эухения! Она и предназначена для того, чтобы ее мяли».

Одной рукой Эухения протягивала ей стакан с молоком, холодным, соблазнительным. А другой — яблоко на маленькой белой тарелочке.

— Откуда звонят? — спросила Мона. — От Злой Королевы?

Разумеется, Эухения понятия не имела, о чем она говорит, но это не имело значения. Эухения снова указала на телефон. Мона уже намеревалась снять трубку, когда, все еще находясь под влиянием сновидения, внезапно осознала, что оно уже исчезло. Подобно сдернутой с лица вуали, оно не оставило ничего, кроме слабого воспоминания о структуре и цвете. И весьма странной уверенности в том, что она должна назвать дочь Морриган — именем, которого она никогда не слышала прежде.

— А что будет, если родится мальчик? — вслух спросила Мона.

Она подняла трубку.

Это был Райен. Похороны закончились, и вся толпа Мэйфейров прибывала в дом Беа. Лили собиралась остаться у нее на несколько дней, а также там будут Шелби и тетя Вивиан. Сесилия была за городом, присматривала за Старухой Эвелин и чувствовала себя хорошо.

— Не могла бы ты проявить старомодное гостеприимство и приютить на некоторое время на Первой улице Мэри-Джейн Мэйфейр? — спросил Райен. — Я не смогу отвезти ее домой, в Фонтевро, до завтра. И кроме того, думаю, что тебе было бы неплохо познакомиться с ней. И, естественно, она почти влюблена в дом на углу Первой и Честнат и хочет задать тебе тысячу вопросов.