Талтос

— Эй, привет, Мона, надеюсь, тебе не будет в тягость, если я побуду здесь, — сказала она, схватив правую руку Моны, и принялась яростно трясти ее, голубые глаза ее сверкали, когда она смотрела на Мону сверху вниз со своего, несомненно, величественного роста: примерно пять футов восемь дюймов вместе с каблуками. — Послушай, я могу сократить время пребывания здесь, если тебе так захочется. Я отменно владею автостопом, должна тебе признаться, и прекрасно доберусь до Фонтевро. Эй, погляди-ка, мы обе носим белое кружево, и разве на твоем нет этих прелестных буфов? Эй, да ты просто восхитительна: выглядишь как белый кружевной колокольчик с рыжими волосами. Послушай, можно мне выйти на переднюю веранду?

— Да, разумеется. И я рада, что ты приехала к нам, — ответила Мона. Ее рука была липкая из-за яблока, но Мэри-Джейн ничего не заметила.

Мэри-Джейн вышла следом за Моной.

— Надо поднять кверху это окно, — сказала Мона, — а затем подлезть под него. Но это на самом деле не платье, это что-то вроде рубашки. — Ей нравилось, как рубашка свободно обвивалась вокруг тела. И ей нравилось, как юбки Мэри-Джейн ниспадали с ее крошечной талии.

Ладно, теперь не время думать о талиях, не так ли? Она прошла на веранду после Мэри-Джейн. Свежий воздух. Ветерок с реки.

— Позже я могу показать тебе мой компьютер и ситуацию на фондовой бирже, У меня есть инвестиционный фонд, и я управляю им уже шесть месяцев, он приносит миллионные прибыли. Очень жаль, что я не могу выкупить по-настоящему свои выигрыши.

— Я слушаю тебя, дорогая, — сказала Мэри-Джейн. Она положила руки на балюстраду и смотрела вниз, на улицу. — Ну и особняк, вот уж действительно — ничего не скажешь.

— Дядя Райен утверждает, что это не особняк, а просто городской дом, — сказала Мона.

— Да уж, ничего себе городской дом.

— Да, и городок тоже.

Мэри-Джейн рассмеялась, откинувшись всем телом назад, а затем повернулась и взглянула на Мону, как только та вступила на веранду. Она неожиданно осмотрела Мону снизу доверху, словно что-то поразило ее воображение, а затем застыла, глядя Моне прямо в глаза.

— В чем дело? — спросила Мона.

— Так ты беременна, — сказала Мэри-Джейн.

— Ох, ты говоришь так из-за этой рубашки, или халата, или как еще это называется.

— Нет, ты беременна, — твердо сказала Мэри-Джейн.

— Ну ладно, — сказала Мона, — конечно, это так. — Смех непосредственной сельской девушки был заразителен. Мона прочистила горло. — Что скрывать — об этом всем известно. Или тебе еще не успели рассказать? У меня будет девочка

— Ты так думаешь? — Что-то заставило Мэри-Джейн почувствовать себя чрезвычайно неловко. По всем правилам хорошего тона она должна была выразить свою радость по этому поводу и высказать свои прорицания относительно ребенка. Разве не так поступают самозваные ведьмы?

— Ты уже получила результаты тестов? — спросила Мона. — У тебя нашли эту гигантскую спираль? — Под кронами деревьев было так прекрасно, и Моне захотелось спуститься в сад.

Мэри-Джейн на самом деле искоса поглядывала на нее, затем лицо ее расслабилось немного: загорелая кожа без единого изъяна, желтые волосы покоятся у нее на плечах, полных, но гладких.

— Да, у меня точно есть эти гены, все верно, — подтвердила Мэри-Джейн. — У тебя тоже, не так ли?

Мона кивнула.

— Сказали они тебе еще что-нибудь?

— Что, возможно, это не имеет никакого значения. Я могу рожать здоровых детей, как каждый в нашей семье, за исключением одного случая, о котором никто не желает говорить.

— Х-м-м-м, — промычала Мона. — Я все еще хочу есть. Спустимся вниз?

— Да, хорошо, а то я уже готова обглодать дерево!

Мэри-Джейн казалась вполне нормальной к тому времени, когда они добрались до кухни, обсуждая по при каждую картину и каждый предмет мебели, попадавшиеся на глаза. Оказалось, что она никогда не была внутри дома до этого.

— До чего же немыслимо скверно, что мы не пригласили тебя, — сказала Мона. — Именно так, мы просто об этом не подумали. Все беспокоились в тот день о состоянии Роуан.

— А я и не ожидала какого-то особого приглашения ни от кого, — откликнулась Мэри-Джейн. — Но это место просто великолепно! Взгляни хотя бы на картины на стенах!

Мона не могла не испытать гордость за то, как талантливо Майкл освежил каждую картину, и неожиданно ей пришла в голову мысль, которая посещала ее более пятидесяти миллионов раз на последней неделе: когда-нибудь этот дом будет принадлежать ей. Кажется, это уже свершилось. Но она не должна думать так теперь, когда Роуан пришла в себя. Будет ли Роуан действительно по-настоящему здорова? В памяти промелькнуло воспоминание: Роуан в этом гладком шелковом черном костюме, сидящая здесь, с прямыми черными бровями и большими, строгими, словно полированными серыми глазами.

То, что Майкл был отцом ее ребенка, что она была беременна этим ребенком, что это связывало ее с ними обоими, внезапно показалось ей неприятным.

Мэри-Джейн приподняла одну из портьер в столовой.

— Кружево, — сказала она шепотом. — Тончайшее, не так ли? Все здесь самого великолепного качества

— Да, полагаю, это так, — кивнула Мона