Там чудеса

И такой малости довольно, чтобы получить оружие против зла? Попросить?

Тем более когда речь о родном брате…

– И как нам одолеть великана? – усмехнулся Руслан. – Тоже уговорить прилечь и пилить шею, пока голова не отвалится?

– Во-первых, не шею, а бороду. В ней сила его, в ней все чары. А во-вторых, Черномор не так уж и велик. Карликом он уродился.

– Полагаю, карликом в сравнении с тобой… – Фира потерла переносицу.

Спросить хотелось о многом, но мысли путались, и, в отличие от Руслана, ее никак не воодушевляло то, что теперь им известно имя. Что толку от имени? От меча волшебного? И даже если каждое волотово слово – правда, слишком многое еще оставалось сокрытым…

– Как отыскать нам Черномора? – наконец вздохнула она.

– Ну, с этим по ту сторону разберетесь. – Голова покряхтела, помычала, дернула носом и, добавив: – Добро пожаловать, – во всю ширь распахнула рот.

Так резко, что дернулась борода под ногами, и Фира чуть не рухнула, в последний миг за Руслана ухватилась. Он тоже покачнулся, устоял и на пасть раззявленную воззрился:

– Он хочет, чтобы мы…

– Угу.

– То есть прямо туда…

– Ага.

– И попадем в Навь?

– В Навь, в Правь, к Марене на пир, к Перуну на битву… кто ж знает?

Язык волота, мокрый, толстый, подрагивал от напруги, словно тяжко было вот так прижимать его, открывая глотку. С зубов ровных, но подгнивших капала слюна, и Фира подумала, что войти туда – все равно что шагнуть в пещеру, сокрытую от мира водопадом.

Ну хорошо, чуть попротивнее…

– Думаешь, об этой прорехе говорила ведьма? – спросил Руслан.

– Думаю, нас просто хотят сожрать.

– Зачем? У него и живота-то нет.

Как ни странно, от слов его стало спокойнее. И впрямь бессмысленно как-то…

Волот меж тем, очевидно, устав ждать, захрипел и начал закрывать рот. Пусть медленно, словно давая последнюю возможность передумать, но неумолимо.

– Сейчас или никогда, – пробормотала Фира, покрепче сжимая путевик и ухватив коня под уздцы.

– Сейчас, – согласился Руслан и потянул за собой Бурана.

Никому из них и в голову не пришло в седло вскочить.

В конце концов, невежливо врываться в чужой рот верхом.

Вижу, измаялся весь, извелся. Все ждешь то самое, важное и сокровенное, ну дак мы почти дошли. Точнее, ты-то сиди, слушай, ветку оставь в покое, она тебе ничего не расскажет.

А герои пусть идут.

Путь, он, знаешь ли, всякий бывает. Прямой, кружной, в гору и под гору, но куда важнее мысли, что каждый шаг навеивает.

Ведь ежели весь свет обходишь и прежним остаешься, то разве ж это путь?

Так, мертвое время и зазря стертые ноги…

Песнь четвертая. Волшебников не так уж много

Глава I

В Дотьиных сказках Навь завсегда представала злой и сумрачно-огненной, как адская бездна в церковных книгах и проповедях. Как неизбежное будущее Фиры в каждом разговоре с отцом. Потому она не ждала бескрайнего синего неба, нежного ветерка и зеленых лугов, не ждала вообще ничего привычного для Яви, но и к непроглядной тьме не готовилась.

Бугристый дрожащий язык волота давно сменился крепкой ровной… дорогой? Промелькнул над головой язычок малый, похожий на каплю, да сомкнулись позади челюсти, отсекая живой мир, но чернота не спешила рассеиваться.

Путевик послушно сиял, шарил лучами по округе, вертелся череп, раздражая и без того напряженных коней, вот только озарять было совсем нечего.

Мрак – он и есть мрак. Пустой и неподвижный.

Даже смрад, сперва принудивший Руслана и Фиру уткнуться носами в сгибы локтей, теперь развеялся, не оставив после себя ни единого отзвука.

Вороной шел молча, только билось громко сердце и раздувалась беспокойно широкая грудь. Может, не внове ему Навь – быт горцев оставался для Фиры тайной, – а может, спасала ее ладонь на теплой холке и толика чар, что проникали в лошадиную кровь, бежали по телу и окутывали ум звериный нежным шепотом: «Все хорошо… все хорошо».

С Бураном было сложнее. Он фыркал и ржал, дергался, рвался не то вперед, не то назад, в вечернюю Явь, и, верно, потому Руслан так долго не подавал голоса – все силы на коня уходили. Но все ж заговорил, когда стук копыт стал размереннее и тише.

– Похоже, нас все-таки проглотили.

Слова взмыли куда-то высоко-высоко и рассыпались вокруг осколками эхо.

Фира вздохнула:

– Тогда б мы, пожалуй, падали.

– Кто этих великанов знает…

– Ты. – С уст сорвался невеселый смешок. – Сам же вопил, что они как люди.

– Я не вопил!

– Еще как. И сейчас вопишь, тш-ш-ш.

Руслан явно хотел ответить, но гордость позволила только злобно пыхтеть, и Фира сжалилась.

– Путевик светит, значит, путь есть, – сказала она. – Рано или поздно даже тьме приходит конец.