Там, где начинается синева

– Это чрезвычайно интересно, – сказал наконец епископ. – Я вижу, что вам совершенно не хватает зачатков божественности. В современной экзегезе и критике вы совершенно невинны. Но у вас, очевидно, есть нечто гораздо более редкое, то, что квакеры называют БЕСПОКОЙСТВОМ. Конечно, вы действительно должны пойти в теологическую семинарию и усвоить этот наивный интуитивный мистицизм на дисциплинированной основе. Вы поймете, что мы, церковники, можем встретить современный рационализм только с помощью нашего собственного рационализма, с помощью непоколебимой философской науки. Я не думаю, что вы можете даже процитировать Евангелие?

Гиссинг с сожалением признал свое невежество.

– Ну, по крайней мере, я должен убедиться в некоторых основах, – сказал епископ. – Конечно, допустима символическая широта, но есть некоторые основные догмы и вероучения, которые нельзя упускать из виду.

Он подверг кандидата быстрому катехизису. Гиссинг, пребывая в состоянии, странно смешанном с волнением и благоговением, обнаружил, что соглашается со многим, в чем в более спокойную минуту он вряд ли признался бы; но, погрузившись так глубоко в это дело, он чувствовал, что было бы верхом невежливости давать отрицательные ответы на любой из вопросов епископа. Поспешными мысленными корректировками и символическими интерпретациями он удовлетворил свою совесть.

– Это очень необычно, – признал епископ, – но я должен признаться, что ваше дело меня очень интересует. Конечно, я не могу допустить вас к рукоположению, пока вы не пройдете обычную теологическую программу. И все же я нахожу, что вы удивительно подходите для этого без должной подготовки.

Некоторое время он размышлял, пристально глядя на кандидата ясными темными горящими глазами.

– Мне пришло в голову, что вы несколько туманны в некоторых вопросах Религии, а также в Вопросах Родства и Происхождения. Вы должны помнить, что эти темы не должны подвергаться вашему собственному осмыслению или комментарию, а должны восприниматься в буквальном и неизменном смысле. Однако вы проявляете внешние и видимые признаки внутренней и духовной благодати. Так случилось, что я знаю небольшую часовню в деревне, которая была закрыта из-за отсутствия священника. Я могу назначить вас там главным в качестве непрофессионального читателя.

На лице Гиссинга отразился восторг.

– Я буду носить сутану? – Воскликнул он.

– Конечно, нет, – строго сказал епископ. – Даже стихаря у вас не будет. Вы должны помнить, что вы не были посвящены. Если вы серьезны в своем рвении, вы должны постепенно продвигаться вверх, начиная с самого низа.

– Я видел кое-что из вашей ткани с маленьким фиолетовым диком, который очень хорошо смотрится в проеме жилета, – смиренно сказал Гиссинг. – Сколько времени мне потребуется, чтобы до этого дорасти?

Епископ Борзой, обладавший чувством юмора, добродушно рассмеялся.

– Послушайте, – сказал он. – Сегодня прекрасный день, я закажу машину, и мы поедем в Далматин-Хайтс. Я покажу вам вашу часовню и точно расскажу, в чем будут заключаться ваши обязанности.

Гиссинг был поражен. Далматинские высоты находились всего в нескольких милях от Собачьих владений. Если новость дойдет до мистера Пуделя…

– Сэр епископ, – сказал он нервно, – я начинаю опасаться, что, возможно, в конце концов я недостоин. Теперь об этих Религиозных темах: я, возможно, дал на некоторые из них предположительное и комментирующее согласие. Возможно, я зашел слишком далеко…

Епископ уже предвкушал поездку за город со своим необычным послушником.

– Вовсе нет, совсем нет, – весело сказал он. – Для простого непрофессионального читателя допустима небольшая слабость. Вы, конечно, понимаете, что вам категорически запрещено находиться за кафедрой. Вы должны будете читать лекции, проводить службу и сможете обращаться к собранию по вопросам, не являющимся ни проповедническими, ни доктринальными; проповедь и фактическое вступление на кафедре запрещаются. Но я вижу в вас прекрасную кандидатуру. Исполняйте свои обязанности пунктуально на этом очень скромном посту, и высокие чины служения в церкви будут открыты.

Он надел очень красивую шляпу-лопату и направился к своему большому туристическому автомобилю.

Это была очень неудобная поездка для Гиссинга. Шелковая шляпа – наименее устойчивая одежда для быстрой езды, и шофер ехал на большой скорости. Епископ, откинувшись на спинку открытого авто, скрестил одну изящную стройную ногу на другой, в каком-то экстазе смотрел на сельскую местность и весело рассказывал о своих днях, когда он был молодым викарием. Гиссинг сидел, не снимая шляпы. Он слишком хорошо понимал, что по унизительной случайности они поедут по дороге, которая вела точно мимо его собственного дома. Он мог только надеяться, что миссис Спаниель и других детей не будет видно, потому что объяснения будут слишком сложными. В отчаянии он похвалил вид, открывающийся с другой дороги, но епископ Борзой был слишком заинтересован своей собственной темой, чтобы обращать на это внимание.