Там, где живут боги

Домой Никос вернулся поздно. Тенью прошмыгнув мимо кухни в свою комнату, он рухнул без сил на кровать. «Кто я? Откуда? Зачем? Куда? И почему?..» — эти вопросы больно бились о виски, словно металлические шарики о стенки в пинболе, не желая попадать в лунки. «Когда и до каких же пор?» Последний удар был самым болезненным: «Зачем человек нужен Богу? Чтобы он мог молиться. Раб Божий должен только молиться». Никос закрыл глаза и стал молиться. Потом ему приснилась Афродита…

Ночь опустилась на гору Афон, медленно сползая черной тенью к подножию, покрывая темнотой храм за храмом, монастырь за монастырём и крохотные, без того тёмные одиночные кельи монахов-отшельников. Ставрос и Сапфо прошли пешком десять километров, прежде чем достигли монастыря Симонопетры, громадного каменного строения в византийском стиле, свисавшего с крутого обрыва скалы. Его многочисленные окошки, словно гнезда ласточек, черными глазницами взирали на Эгейский залив. Розовый закат, опоясывающий святой полуостров, словно батистовой лентой, разделял собой две глубоких синевы: небо и море.

Священники, монахи, надзиратели, дьяки и певчие, запертые в толстых стенах, молились, глядя в нарисованные глаза Богородицы и Христа. Лик Господа, с поднятыми вверх тремя пальцами, под куполом храма грозно нависал над прихожанами, всем своим видом напоминая им о грядущем Страшном суде. Сапфо считала минуты, когда наконец выберется наружу, чтобы вдохнуть свежего вечернего воздуха, почувствовать на своём лице солёные капли волн, бьющихся об острые камни, увидеть первую звезду с прекрасным именем Афродита, которую римляне называли не менее прекрасно — Венерой.

Наконец вечерняя литургия закончилась, и молчаливые черные фигуры двинулись к выходу. Сапфо натянула кепку пониже на лоб, ссутулилась и, не размыкая на груди рук, последовала за ними во двор. Ставрос был так сосредоточен на молитве, что продолжал мычать псалмы, по привычке не раздвигая бровей на переносице. Нежные женские пальцы, едва коснувшись его ладони, словно ударили током, вернув в реальность.

— Не вздумай… — процедил Ставрос сквозь зубы и одёрнул руку.

Сапфо улыбнулась кончиками губ под наклеенными тонкими, редкими усиками. Глаза Ставроса тоже едва заметно улыбнулись, лицо немного смягчилось.

В келье, куда их поместили, было немноголюдно. С десяток жёстких топчанов вместо кроватей, из которых было застелено только четыре, совсем не манили прилечь даже самого уставшего путника. «Братья» Венетисы были необщительны и молчаливы — ими владела скорбь по ушедшему из жизни отцу. Монахи никому не навязывали своё общество и лишь изредка тенями проплывали мимо паломников, приветствуя их кивком.

Ставрос не спускал с Сапфо глаз. Он очень боялся, что какой-нибудь внимательный монах разглядит в ней женщину и доложит наставнику монастыря, что было невероятно опасно и могло повлечь суровое наказание, вплоть до нескольких лет лишения свободы. Но самым страшным для христианина являлась кара самой Богородицы. Немало женщин за полуторатысячелетнюю историю тайком посетили Афон, и почти все они закончили жизнь в страшных муках. Монашеское целомудрие было прочно защищено не только законом, но и зорким глазом Божьей Матери.

Глава 27 Под землей

Сапфо дождалась, пока настанет полная тишина, нарушаемая лишь прерывистым храпом Ставроса, и тихонько встала с кровати. Завернув на своём топчане одеяло таким образом, как будто там лежит спящий человек, она прошла по коридору и потянула на себя старую деревянную дверь. Прохладный, насыщенный кислородом воздух резко ворвался в лёгкие. Сапфо тенью прошмыгнула вдоль фасада монастыря, свернула за угол, перебежками добралась до колодца и скрылась в ночной темноте.

В лесу было тихо. Ни хруста веток, ни шуршания листьев, ни уханья совы. Девушка сняла кроссовки и ступила босой ногой на влажную траву. Лунный свет, пробивавшийся сквозь густую листву деревьев, едва освещал маленькую фигурку среди мощных стволов. Здесь она была в безопасности. Это был её храм. Сапфо развела руки, раскрыла ладони звёздному небу и принялась воспевать хозяйку лесов Богиню Артемиду орфическим гимном36:

–

Зевса могучего многоимённая, грозная дева,

о Титанида с вакхическим пылом, царица охоты,

меткая лучница, чтимая всеми в горячих молитвах.

Факел священный держащая в длани, богиня Диктинна,

ты, родовых не познав содроганий, приходишь на помощь

женщинам смертным, приветствуя крики рождённых младенцев,

весть о тебе, распускающей пояс, доносится всюду…

Закончив, она сделала паузу, чтобы перевести дух, а потом тихо добавила:

— О великая Артемида! Смотри, я уже почти в твоих рощах! Я здесь, чтобы разыскать твой храм и преклонить пред тобой колени! Ты — покровительница матерей, не познавшая мужской любви и сохранившая целомудрие! Я клянусь тебе в вере и вечном стремлении быть достойной твоей божественности! Я стану тебе верной нимфой, я отрекусь от мужчин, поскольку, как и ты, я не познала настоящей любви!