Там, впереди

…Вот Витя Хомкин с Борей Хмыкиным устремляются с мячом к воротам противника. Прибавили наши ребята в скорости, молодцы! Хомкин пасует Хмыкину, Хмыкин Квакину, Квакин Кавычкину, Кавычкин Клюкину, Саша Паше, Паша Грише, Гриша Мише — вот где сказались дальновидные установки тренера на вторую половину игры! Противник в растерянности, завоевано еще три с половиной метра его территории — браво, гип-гип ура, шайбу, шайбу! И вот прекрасный пушечный удар Бори Хмыкина метров с тридцати шести едва не достигает цели — мяч стремительно проходит над угловым флагом и попадает в верхние ряды зрителей. Не везет нашим ребятам.

…Почувствовав начало опасного перелома в игре, «Пампа-фиорд», которому по престижным и меркантильным соображениям нужна только победа, в порыве отчаяния из последних сил ведет сумбурные атаки на наши ворота. Удар. Гол… Не везет нашим ребятам! Еще гол… Очень, очень трудно нашим ребятам… Гол… Трудно очень-очень…

…— Матч окончен. Таким образом, наша команда «Темп-взлет», завоевавшая на предыдущем этапе право выступать в одной сто двадцать четвертой европейского розыгрыша, из дальнейшей борьбы выбыла. Не пошла игра у наших ребят, очень трудно пришлось… Но не будем огорчаться, время еще есть — розыгрыш этого первенства будет проводиться и в следующем году, и через десять, и через сто лет, а опыт великий учитель… До новых успехов!

СМОКИНГ ДЛЯ ВАСЬКИ

Недавно встретил я на улице своего старого приятеля Василия Петровича Грачикова. Я его, по памяти юных лет, Васькой зову. Человек уравновешенный, положительный, юмора не чурающийся, на этот раз он был мрачен, как восемь осенних дней, сложенных в один.

— Грипп? — поинтересовался я. — Взыскание по службе? Теща приехала?

— Ищу, — сказал Васька. — Четвертый день.

— Смысла жизни? Рижский гарнитур? Кастрюлю-скороварку?

— Смокинг ищу.

— Не понял. Разъясни популярно.

— Смо-кинг. По буквам — Семен, Михаил, Ольга, Костя, Иван, Николай, Григорий.

— В самодеятельность вступил? Драму из дворянской жизни ставите? Дуэль на пистолетах или на шпагах?

— К Петьке Городцову в гости зван.

— Ага, понимаю — костюмированный бал в коммунальной квартире. «Маска, я тебя не знаю, но уже люблю». После ужина парадный разъезд на рысаках. Серых в яблоко.

— Ну, что ты, Петька рационализатор, умный парень.

— Так на кой черт тебе смокинг?

— Мода, — вздохнул Васька. — Неудобно как-то от времени отставать. Культурный уровень все-таки. Эстетика в быту.

Я потрогал свой лоб, — может, какой винт открутился и выпал? Нет, вроде все в порядке. Хотел потрогать лоб Васьки, но с учетом его настроения остерегся. Перешел на осторожный зондаж:

— Слушай, Вась, а какой у нас, по-твоему, год? Одна тысяча восемьсот семьдесят первый?

— Это ты брось! — обиделся Грачиков. — Что я тебе, псих? Год у нас нормальный. В космос летаем. Ясно?

— Ясно, Вась. Дошло. Придется мне сходить к врачу. Не знаешь, невропатолог нынче принимает?

— Темнота, — укорил меня Васька. — Интеллектуальный тромбофлебит. Прессу надо читать. Просвещаться и духовно высветляться. Ездить в «страну поэзию», в артлото участвовать — по вещевой лотерее можно мотоцикл выиграть, в спортлото деньги, а в артлото Райкина или Пьеху. Ну, и за модой следить.

Развернув нашу любимую газету «Послеполуденный голос», он ткнул пальцем в статью:

— Читай вот. Вслух. Для лучшего усвоения.

— «Моды сезона», — прочитал я рубрику. — «Ваш выходной костюм».

— Чувствуешь? — перебил меня Грачиков. — «Ваш»! Значит — наш с тобой. Заботятся о нас люди, творчески сгорают.

— «Вы собираетесь в гости, в театр или на концерт», — прочитал я.

— И я тебе говорил, что в гости, — опять перебил Грачиков.

— «Какой мужчина не мечтает о стройной фигуре? Помочь ему приблизиться к заветному идеалу может покрой модных вечерних костюмов»[2]… Слушай, Вась, тут дальше про костюмы бутылочного и оливкового цвета. И еще с зеленым отливом. Из радуги их шьют, что ли? Ты видел в магазинах такие?

— Нету. Да это все преамбула, загребай к главному!

— «…как всегда, самым элегантным вечерним костюмом современного мужчины остается смокинг, только теперь его борта покрываются цветной, немного блестящей тканью».

— То-то и оно, — мрачно вздохнул Грачиков. — Обрати внимание — «как всегда… самым элегантным… современного мужчины… остается смокинг». А где взять?

Мне тоже захотелось «приближаться к идеалу». В смысле приобретения «самых элегантных». И я сказал:

— Позвонил бы раньше. Вдвоем искали бы.

— Я на такси и метро премию угробил, — поморщился Грачиков. — В магазинах не видали, в ателье не слыхали. Не продают. Не шьют. Смеются. Нету их, смокингов. С семнадцатого года. Говорят, в последний раз на Керенском видели. Советуют в Большом театре или во МХАТе напрокат просить.

— Договорились — ты туда, я сюда. Пока другие не перехватили. Если фраки попадутся, тоже брать — вдруг на них через месяц моду объявят?

— Ладно. Пока. Привет жене.

— В больнице у меня жена, — помрачнел я. — Восьмой день.

— Грипп? Общее недомогание с отдачей в левую лопатку?