Там за Гиндукушем

Возвращаясь из Тегерана, за версту до Исфахана Кудашев встретил грума Кунигунды сипая Музаффара.

Музаффар ехал верхом, ведя в поводу английского жеребца капитана Баррата, который в этом пути использовался грумом как заводная лошадь. «Роллс-Ройс» на скорости в сорок пять миль в час пролетел мимо Музаффара, обдав его облаком белой пыли. Сообразив, кого встретил, Кудашев притормозил и, развернувшись, нагнал верного слугу Кунигунды. Оба остановились, поздоровались.

– С приездом, сахиб протектор, мир вам! – поздоровался сахиб субедар Музаффар. – Как доехали? Все ли благополучно? Чем могу служить?

Кудашев был более расположен задавать вопросы, нежели отвечать на них:

– Спасибо, сахиб субедар, всё нормально. Вижу, вы собрались в дальнюю дорогу. Не к своей ли госпоже направляетесь?

– Вы проницательный человек, сахиб протектор! От вашего взгляда ничто не укроется! Меня вызвала в Тегеран леди Кунигунда Баррат. Ей нужен конь и грум. Меня оповестили из миссии. Туда от госпожи пришла телеграмма.

Кудашев успокоился. Спросил:

– Что нового в городе?

– Скорпионы! – опустив глаза, ответил Музаффар. – Настоящее нашествие. Как саранчи! Продавцы веников и метёлок разбогатели! Ваш помощник Сабу Чандр лучше расскажет…

 Кудашев всмотрелся в лицо сипая. Музаффар явно чего-то не договаривал.

– Что ещё? Что случилось, говори!

Музаффар сошёл с коня. Начал невнятно, не поднимая глаз от земли:

– Сахиб должен простить меня за плохую весть…

Кудашев понял, что-то с Гагринским. Повысил голос:

– Говори, наконец! Не спотыкайся, как хромой мул!

– Ваш брат, молодой сахиб мистер Саймон погиб!

– Где? Как? Когда?!

– Позавчера вечером. Вам из миссии в Тегеран посылали телеграмму, но вы уже были в дороге. Мистер Саймон попал под упряжку дилижанса дипломатической почты. Случайно! Возница не смог остановить упряжку. Шесть лошадей!

Кудашев не стал более расспрашивать Музаффара. Молча сел за руль. Рванул с места. Минут через семь гудел клаксонами «Роллса» у ворот усадьбы военно-санитарной службы.

Протектора военно-санитарной службы Индийского экспедиционного корпуса в Персии доктора Джона Котович встретили управляющий Джамшид-баба и новый помощник руководителя службы Сабу Чандр.

У Кудашева не было ни настроения, ни времени на сложившийся военно-восточный церемониал встречи, взаимных витиеватых приветствий с добрыми пожеланиями. Мотор не заглушил. Из машины не вышел. Сказал коротко: «салам всем!». Указал Сабу Чандру на место рядом с собой. Спросил Джамшид-баба:

– Что знаете? Рассказывайте!

– Умер молодой сахиб Саймон, сэр Джон! Погиб, попал под копыта коней почтового дилижанса.

– Не тяните, рассказывайте! Почтовый дилижанс мимо усадьбы не проходит!

– В городе это случилось. На мосту шаха Аббаса Второго – «Хаджу», на том, что в двадцать три арки!

– Как такое могло случиться? Там всегда полно пешеходов, торговцев, менял и нищих! Яблоку негде упасть! Там ни верхом, ни на повозке не проехать!

– Господин, не сердитесь. Вам просто не доводилось проезжать самому. У моста «Хаджу» через Зайенде-Руд два яруса. Верхний – для повозок! Там, обычно, пешеходов не бывает. Конники на всём скаку проезжают. Перекрытие надёжное, каменное, сотни лет стоит… Мистер Саймон гулять по утрам любил в одиночестве. Ни коляску не брал, ни верхом. Только пешком. Я был вчера вечером на том мосту, осматривал место. Пролёт достаточно широкий, можно пешеходу идти спокойно, никакая арба не заденет. Может, толкнул его кто? Я своих людей уже озадачил, ищут очевидцев. Вечером докладывать будут. А я – вам, сэр Джон.

– Где тело? Неужели похоронили?

– Был бы мистер Саймон мусульманином – похоронили бы до захода солнца в день смерти. Его тело поместили на ледник городского морга. Из консульства дали телеграмму в Тегеран на ваше имя.

Кудашев развернул машину. Джамшид-баба распахнул ворота.

Морг долго искать не пришлось. В черте города. В армянском квартале Новая Джульфа. Ранее Кудашеву здесь бывать не приходилось, но карту Исфахана, он знал наизусть во всех подробностях.

От собора Ванк свернул на узенькую улочку. На окраине старого армянского кладбища одноэтажный дом красного калёного кирпича в полтора этажа. Без вывески. Увидев узкие, забранные решёткой, оконца цокольного этажа, Кудашев понял – подвал. Это, видно, и есть морг. Остановились.

Сабу Чандр выпрыгнул из машины, бегом поднялся по высокому крыльцу, стукнул бронзовым молоточком в дверь. На крыльцо вышел мужчина лет пятидесяти. Седая борода, пенсне, длинный чёрный глухой сюртук. На голове чёрная островерхая суконная шапочка, типа монашьей. Креста на груди нет. Значит – статский, без сана.

Мужчина, увидев, Сабу Чандра, поздоровался на английском. Ничего не спросил, только внимательно посмотрел ему в глаза.

Сабу Чандр не смутился:

– Гуд афтенун, сэр! Вчера погиб молодой европеец, брат моего господина. Если у вас его тело, мой господин будет с вами разговаривать.

 Мужчина перевёл взгляд на автомобиль, поднял в знак приветствия руку и кивком головы пригласил Кудашева в дом.

Кудашев поднялся на крыльцо. Поздоровался с работником морга за руку. Повернувшись к Сабу Чандру, приказал: