Там за Гиндукушем

Проехав по тракту на Кум, свернули в предгорье. Кудашев вспомнил свою первую прогулку верхом вместе с Кунигундой по этой же тропе в горы. В июле тринадцатого дня. Совсем недавно. С сегодняшнего дня о ней останутся только воспоминания, да этот жеребец без имени. Этот день тринадцатого июля Кудашеву не забыть никогда. День рождения взаимных чувств, которые уже можно, не стесняясь самого себя, назвать любовью.

Прошлую прогулку испортил Клаус Пенк. Правда, тогда его называли господином полковником Вольфгангом фон Пенком.

Не забыть и день следующий, четырнадцатого июля, день варварского убийства отца Уны – полковника Гай Генри Баррата.

Как не забыть восемнадцатое сентября, не забыть смерть Владимира Михайловича Гагринского – Саймона Котович, погибшего под копытами шестёрки жеребцов почтовой кареты.

И уж никак не забыть день сегодняшний, день известия о смерти Кунигунды, погибщей под крупом жеребца, взбесившегося от уколов стальной колючки под седельным вальтрапом. Колючки с клеймом «Z»! Кудашев не забыл: на месте гибели полковника Баррата был обнаружен обломок подковы с клеймом «S». "Sollingen", или "Zollingen" - пишут и так, и так. Германия! И уж совсем не забыть зажатые в руке мёртвого Гагринского пять немецких марок серебром с рельефным портретом в профиль Германского Кайзера.

Сомнений нет – звенья одной цепи, ведущей к организатору преступлений – Клаусу Пенку, лейтенанту цур Зее, числившегося в команде лёгкого крейсера «Кенигсберг» по июль 1907-го года, объявленного в розыск портовой полицией Данцига, упрятанного военной германской контрразведкой в Персии. Подлогом переменившего своё имя Клаус Пенк, на более благозвучное Вольфганг фон Пенк. Присвоившего себе звание «оберст» и выдвинувшегося на торговле оружием и опиумом в старшины немецкой слободы Исфахана! Чьи амбиции верноподданного Кайзера во исполнение идеи «Натиска на Восток» подкреплены одним – грубой силой и внушаемым страхом смерти! Пора остановить зарвавшегося преступника. Невозможно решением суда, возможно пулей английского револьвера. «Веблей и Скотт» самый подходящий инструмент для возмездия!

Молчание прервал Пенк:

– Поговорим?

Кудашев пожал плечами:

– Стол накрывает приглашающая сторона!

– Не спросите, зачем я вызвал вас на разговор?

– Я любознателен, но не любопытен. Если есть что сказать, говорите. Если нет, у меня есть работа.

– Я  внимательно за вами наблюдаю, доктор Котович. Вы – удивительнейший экземпляр человеческой породы.

– Если хотите оскорбить меня, герр оберст, продолжайте, у меня крепкие нервы. Мои мышки могут подождать моего возвращения ещё часик!

– Никаких обид, никаких оскорблений. Напротив, я очень благодарен вам за своего сына. Не ваше вмешательство, боюсь, мы похоронили бы его. Примите мои соболезнования в связи с гибелью мистера Саймона. Я только сегодня узнал о его смерти!

Кудашев внешне на слова Пенка не отреагировал никак. Не смотрел на него. Слушал.

Пенк продолжал:

– Сегодня я отправил свою семью в дальнюю дорогу, в Германию. Иосифу и детям будет полезнее климат Фатерлянда. Предполагаю закончить здесь некоторые дела и присоединиться к ним. Варить пиво и коптить сосиски лучше в Баварии. Исфаханские скорпионы за последние две недели достали! Предлагаю вам, профессор, уехать вместе со мной. Готов финансировать вашу научную деятельность. Готов предпринять все необходимые действия и добиться для вас кафедры биологии в Мюнхенском Университете. Соглашайтесь. Довезём ваших мышек до Фатерлянда в целости и сохранности! Уверен, проблем не будет. Германия на большом экономическом подъёме. Через полгода будете объясняться на языке Шиллера и Гёте, как на родном!

Кудашев на минуту остановил коня. С минуту, не моргая, смотрел в серые глаза Пенка. Пенк занервничал. Краска начала приливать к его лицу. Прежде чем он продолжил, Кудашев ответил:

– Действительно, сегодня мне для исследований нужен лишь материал – субстанция, содержащая возбудитель энцефалита. Проще, живой клещ, заражённый энцефалитом. За полгода поисков так и не отловил. А тот, что вы передали мне, для работы оказался непригоден. Я подумаю. Посоветуюсь с леди Кунигундой Баррат. Мы, как то, собирались вместе принять ваше старое предложение посетить Бамберг. Поклониться покоящимся в тамошнем соборе Святым супругам Генриху и Кунигунде. Я не забыл.

Пенк был не готов к подобному развитию диалога. Бросив поводья, он двумя руками снял пробковый шлем, почесал затылок.

Кудашев успел заметить под его левой рукой оружие в кобуре скрытого ношения. Маузер! Этого следовало ожидать. Так, дебют разыгран. Пора переходить в атаку. Эх, если бы не приказ Дзебоева! Лучшего места для ликвидации Пенка не сыскать. Однако, Пенк еще не всё сказал. Нужно дать ему возможность выговориться. Похоже, немцы, действительно, сентиментальный народ. Кто мешал ему за последний час встречи спокойно и без лишних слов прострелить доктору Котович затылок?!