Там за Гиндукушем

Офицер в форме лейтенанта морской пехоты Сигемитцу на ломанном русском задавал  вопросы, а его бритоголовый подручный в сером кимоно уже зажал левую кисть руки Кудашева в деревянные тиски и готовился переломать ему пальцы. Только на секунду он наклонился к лицу военнопленного, но этой секунды было достаточно, чтобы запомнить этот взгляд светлых глаз, невозможных для истинного японца! Теперь понятно: Пенк успел поработать на японскую тайную полицию «Кэмпэйтай»  военным советником. Какая встреча! В тот раз руку Кудашеву спас сам настоятель буддийского монастыря в Нарасино близ Токио, территория которого использовалась в качестве лагеря для русских военнопленных офицеров.

– Прекратите! – остановил пытку настоятель. – За русских заплатили золотом. За каждого по списку. И за него тоже.

Когда это было? Вспомнил: цвела сакура. Двадцать восьмого марта!

– Как вам, Клаус, понравилось в Нарасино? – неожиданно для Пенка спросил Кудашев. – Настоятель святой Кейтаро Макото не показывал вам свой альбом с гравюрами бойцов джиу-джицу?

– Показывал, но не дал снять копию! – попался на крючок Пенк, но мгновенно опомнился. Посмотрел на доктора Котович уже новыми осмысленными глазами. Без тени смущения протянул: А-а… Так это были вы… Как я не узнал вас раньше! Надо сказать, мы оба очень переменились. Что ж, «шоудаун» состоялось. Карты открыты. И у кого из нас «флеш-ройял»?

– Я не игрок, Пенк, не карточный шулер. Я воин. Простой воин. Такой, как мой отец, мой дед, все мужчины в моём роду. Таких в России столько, сколько немцам и не снилось. И мы не воюем огнемётами и подлыми убийствами. Не ломаем военнопленным пальцы в деревянных тисках. Не убиваем женщин. В отличие от тебя и таких как ты, Пенк! Ты привёл меня сюда, чтобы убить? Но сначала разыграл спектакль одного актёра для одного зрителя. Тебя что, больше никто не хочет слушать? Что молчишь? Доставай свой маузер!

– Не так скоро, герр Александер! – Клаус Пенк взмахнул обеими руками с раскрытыми в сторону Кудашева ладонями. – Я рассказывал вам всё это не для того, чтобы просто выговориться, раскрыть душу, как говорят русские. Я преследовал определённую цель – склонить вас к сотрудничеству. Не обязательно против России. У нас с вами есть общий враг – Англия. Только не надо почитать леди Уну как ангела, олицетворяющего всю Британию, Шотландию и Ирландию вместе взятые! Вы что, до сих пор не поняли, что вас продали, Кудашев?  На самом высоком уровне! Должен сказать, профессионально несколько вам завидую. Мало за кого дадут такую высокую цену! И назову вам цену: «План мобилизации индо-британской армии Индии», выкраденный вами совместно с леди Баррат из моего сейфа. Германия смогла перехватить его и сделать подарок своему политическому партнёру – Россие. Взамен получила подарок специально оговорённый – вашу, герр Александер Кудашев персону! Пришла пора расставить все точки над «i». Имейте в виду, я вас о вашей работе не спрашиваю и не спрошу. Ваша совесть перед своей родиной будет чиста. Говорить буду я. Будете слушать?

Такого удара под дых Кудашев не ждал. Такое и в страшном сне привидеться не могло.

Впрочем, ждал. Давно ждал. Ещё тогда, когда первый раз спел Гагринскому в поезде «Марсель-Париж» песенку о Хамти-Дампти. В английском Колчестере сумел сопоставить историю оболганного героя, защитника города, канонира Одноглазого Джона Томпсона со своею собственной ролью, возможно уготованной ему самим названием операции – «Колчестер»!

– Отвечайте,  будете слушать? – снова задал вопрос Пенк.

Кудашев кивнул. Пенк продолжил:

– Разъясняю: полковник Баррат погиб из-за собственной жадности, глупости и трусости. Вошли бы доктор Котович и Кунигунда в грот вместе с ним – их конец был бы таким же. История вам, я полагаю, известна. Комментариев не требует.

Не знаю, был ли на самом деле мистер Саймон Котович вашим кузеном. Значения это не имеет. Саймон всем своим видом за версту оповещал о том, что он настоящий поляк! Кому могло придти в голову составить из вас родственную пару – кузенов с одной фамилией! Его никто не убивал. Он сам встал на тракте Исфахан – Тегеран под копыта шестёрки жеребцов почтового дилижанса!

Далее – о Кунигунде: она просто воровка. Хладнокровно использовала моё личное горе в собственных журналистских интересах! И в аристократической среде случаются дамы подобные ей. Не я убил леди Баррат. Её убила краденая папка с «Планом мобилизации»!