Там за Гиндукушем

Кони пошли по тракту на пределе своих сил. Усадьба и толпа остались позади. Так получилось само-собой, что путь их теперь лежал на юг, на Шираз. Кудашев прикидывал в уме: через версту – можно свернуть от источника под старым чинаром налево и прибыть к летнему лагерю 23-го Пенджабского полка. Там, наверняка, его возьмут под стражу. Не беда. Зато Уна будет в безопасности. Самому в Хорремшехр под защиту лорда Фальконера не прорваться, арестуют ещё в Ширазе, там штаб индо-британской военной экспедиции.  Да и лорда Фальконера в сегодняшнем положении компроментировать нельзя. Захочет – поможет сам! Можно уйти в горы, свернуть направо к каравансараю Билбил-дех, сменить внешность, раствориться в бесконечной толпе странников, торговцев и паломников. Не пропадут Кудашевы никогда и нигде!

Не знал и не мог знать Кудашев одного: всё это время за ним велось самое пристальное визуальное наблюдение. Двухэтажный дом семьи Барратов, расположенный в двухстах метрах от усадьбы, принадлежащей Барратам же, был самым высоким домом на южной окраине Исфахана.

Дом был необитаем, покинут своими хозяевами. В ночь на 23 октября он был использован под командный и наблюдательный пункты. По приказу нового старейшины немецкой диаспоры в Исфахане. Полковник вермахта Зигфрид-Рейнгольд барон фон Реайнхардт провёдший бессонную ночь, встретил утро на его чердаке.

Крыши жилых домов в Исфахане, как почти на всём Востоке – плоские. Крыша дома Барратов, выстроенного в традиционном викторианском стиле по своей высоте равнялась высоте жилого этажа. На крыше у трубы прочно обосновался наблюдатель с биноклем в руке – помощник полковника. Со своим начальником он связан полевым телефоном. Сам барон с комфортом расположился у чердачного окна с подзорной трубой на устойчивой треноге. Правда, его сектор обзора был более ограничен,  он мог наблюдать только территорию усадьбы, её ворота, да небольшой участок дороги.

Рывок Кудашева из ворот на коляске, запряжённой парой гнедых, его безнаказанный уход от разгорячённой толпы фанатиков, готовых растерзать слугу шайтана, наславшего на город скорпионов, барон оценил несколькими ударами в ладоши. Принял из рук своего фельдфебеля чашку кофе. Поблагодарил. Кивнул в сторону усадьбы:

– Учитесь, фельдфебель Штильман, у этого русского. Супер грамотные действия! Он сумел сделать невозможное. Дайте команду южной группе заслона. По плану: живым не брать!

– В плане не учтена женщина, экселенц! Что делать с ней?

– Штильман! В бою противник не разделяется на части подлежащих уничтожению и неприкосновенных по половому признаку. В её руках оружие. Дайте команду!

Фельдфебель покрутил ручку телефонного аппарата. Сказал в трубку:

– Красная ракета в сторону южной группы!

Помощник барона, сидевший у трубы на крыше, исполнил приказание.

Оберст Зигфрид-Рейнгольд барон фон Реайнхардт мог бы гордиться своим планом операции ликвидации русского военного агента-нелегала действующего под прикрытием чиновника индо-британской службы военной санитарии. Этот план, продуманный до мелочей, не позволил бы мыши ускользнуть из раскинутого окружения. Этот план мог бы стать предметом отдельной лекции в Академии Генерального Штаба. Мог бы, если бы план исполнялся немцами, и объектом операции был бы немец. Увы, и объектом операции, и его исполнителями  были люди совершенно иного менталитета по рождению и воспитанию, нежели сам барон фон Реайнхардт.

Идея исполнения ликвидации чужими руками, так любимая британскими службами разведки, не была чужда и германской. Немцы тоже изучали историю европейского влияния в Персии. Знали, кто стоял за толпой фанатиков, растерзавших русского посла Александра Грибоедова. Реайнхардт использовал исторический опыт, обновив его содержание, и добросовестно проработав детали. Объект обложен со всех сторон сотней исполнителей. Дикарями, подогретыми обещанным вознаграждением, добрым куском пешаварского гашиша, распалёнными идеей расправы с неверным сына шайтана, пославшим на  город скорпионов. Объект был обречён на неминуемую смерть. Тем не менее, возможность прорвать окружение, вырваться из осаждённой усадьбы, была предусмотрена. Две группы верховых кочевников – северная и южная – блокировали участки тракта соответственно по направлениям на Тегеран и на Шираз. Их задача была проста: по сигналу «красная ракета» от усадьбы перекрыть дорогу и уничтожить объект, мужчину европейской внешности без бороды, но с бакенбардами, двигающегося хоть верхом, хоть в автомобиле.

Группа южного заслона в десяток оборванцев-головорезов ждала своего часа на окраине города в большом абрикосовом – мишмиш – саду. Хозяин сада, впустив басмачей в ворота, которые никогда не закрывались, уселся на осла и, отбивая его бока каблуками сапог, направился куда-то в предгорья лишь бы от греха подальше.