Там за Гиндукушем

– Большинство. У кочевников ещё сильны древние доисламские родоплеменные обычаи. Но – Великий Змей – не религия. Великий Змей – реальность. Раз в год кочевники собираются в ущелье его имени и у Змеиного Грота приносят ему жертву – чёрных коз. Украшают их цветными лентами, вешают на шеи серебряные, а бывает и золотые монеты. Года два назад я отследил место проведения этого таинства. Нашел себе укромное местечко повыше между камней. Улегся поудобнее в засаде. Но в полной темноте ничего не увидел. Поверьте, я в прошлом человек военный, бывал под артиллерийским обстрелом, но в ту ночь ощутил чувство самого отчаянного животного страха. Когда пришел в себя, все было кончено. Занималась заря. Кочевники покинули ущелье. У меня вновь проснулся охотничий азарт. Спустился к гроту. На камнях – кровь. Две-три цветные ленты. На одной – монета. Несколько погадков – волосяных клубков размером с арбуз с рогами и копытами  внутри… Мне стало не по себе. В грот я даже не заглянул. И заглядывать не собираюсь! Давайте заканчивать ужинать и убираться отсюда подобру-поздорову.

Так и сделали.

В Исфахан возвращались вчетвером. Впереди – грум-сипай Музаффар, за ним остальные. Быстро надвигались сумерки.

Фон Пенк чувствовал, что испортил своим добрым знакомым вечер на природе. Несколько раз пытался найти общую тему для интересного разговора.

– Как ваши мышки поживают, доктор Джон? – обратился фон Пенк к Кудашеву.

– Благополучно размножаются, герр оберст! Могу подарить несколько. Беленькие, чистенькие. Есть гладкошёрстные, есть и пушистые экземпляры, даже пегие! За два месяца еще ни одна энцефалитом не заболела. Похоже, нет в ваших краях подобных болезней!

– Спасибо, доктор Джон! С трудом боремся с серыми домовыми. Ваш подарок в моем поселке с восторгом не встретят. Желаю успехов в вашей работе, доктор Джон. Приезжайте ко мне в немецкий посёлок, угощу хорошим баварским пивом и копчёной колбасой. Не пожалеете!

– Баварским? Никогда не бывал в Германии.

– Хотите побывать? Могу устроить. Приглашаю и вас, и фройляйн Уну. Поедем в Мюнхен, в Бамберг. Кстати, в Бамберге стоит храм чудной красоты, В этом храме похоронены Святые супруги Генрих и Кунигунда. Сам я не католик, даже не слишком усердный лютеранин, но в соборе этом бывать приходилось, на памятники любовался. Впечатляют! Фройляйн Уна просто обязана, как добрая католичка, хоть раз в жизни посетить Баварию, родину Святой Кунигунды, так сказать, совершить паломничество к её последнему приюту.

Леди Баррат кивнула головой фон Пенку:

– Спасибо, Вольфганг. Мы сегодня беседовали на эту тему. Я рассказывала доктору Джону о своей небесной покровительнице, выдержавшей испытание огнём!

Кудашев обратился к Кунигунде:

– Мисс Баррат! Как мало мы приобрели, и как много потеряли за прошедшее тысячелетие! Наши предки были ещё настолько чисты, что могли говорить с небом. Они могли слышать голос Всевышнего. Они получали  от Него защиту!  Я не сомневаюсь, что именно так всё и было. Судебное разбирательство такого уровня было публичным и скрупулёзным.  Нет оснований сомневаться в истинности этого предания. Полагаю, было много свидетелей при вынесении оправдательного приговора! У вас замечательная небесная покровительница, Уна. Однако, умозрительно провести параллель между именами Уна и Кунигунда довольно сложно. Мне нравится это имя! Я его никогда не забуду.

Кунигунда порозовела. Но ответила, не отводя от Кудашева глаз:

– Представляете, столько лет ходить в воскресную школу, и не знать ничего о Святой Кунигунде. Меня просветил герр фон Пенк. Он не в первый раз приглашает меня в Баварию. Но я не принимаю приглашений от женатых мужчин. Вот так!

Уна повернулась к немцу и легонько стукнула его своим стеком по плечу.

Фон Пенк сочёл этот жест знаком внимания. Захохотал, прикрывая рот рукой в кожаной перчатке.

– Можно просто Уна, сэр Джон!

– Согласен. Но не в свете.

– Я не боюсь злых языков. Вернусь в Лондон, обязательно вступлю в женское общество борьбы за равноправие женщин!

– Желаю вам стать первым депутатом Парламента, леди Баррат!

Уна остановилась, крепко взяла Кудашева за локоть, посмотрела ему в глаза без улыбки:

– Я об этом не думала, Джон. Я слышала отзывы о вас: «очень конструктивный склад ума!», но только сейчас поняла, что это такое.

– Да, леди Баррат, течение суфражизма не просто теория, не просто набор определённыех задач. Это политика. Как во всякой политике – уже сформирована идеология, которая должна овладеть умами, что само по себе организует сторонников этой идеологии в группу. Группу возглавляет лидер. Чем больше группа, тем больше её влияние на массы, на народ, на избирателей. Это уже партия. Отсюда – только один шаг до изменения законодательства о выборах в Парламент. Женщинам трудно бороться с мужчинами. Но история знает немало примеров, когда женщина не только формально вступала на трон в силу династических предпосылок, но становилась истинным главой государства, как наша королева Соединённого Королевства Елизавета Первая, как русская царица Екатерина Вторая Великая…