Танец мотылька

Я не понимаю, что происходит. Все стоят, как истуканы, и никто слова не скажет. Осторожно поднимаю ошарашенную Вику, но она отталкивается. Шок в ее глазах острый и явственный.

— Ну, что, Марк? Я хочу получить свой заказ! — повышает голос Артем.

— Твой?

— Ха! Ты тупой или отсталый? Мой заказ! Бенедикт был только прикрытием. Мне не хотелось, чтобы приемная сестрица поломала мне все планы. Убивать тебя слишком маленькая месть, а я хотел, чтобы ты помучился. Достань память, братишка. Поджаришь ей мозги и поймешь, что значит боль. Ну, или если она выживет — просто не вспомнит о тебе. Думаю, что это принесет тебе больше боли, чем ее смерть. Я за второй вариант.

— Но за что?!

— Позже все узнаешь. Приступим, — Артем вольготно заваливается на диван и, перекидывая ногу на ногу, растягивает руки по спинке. Черноволосый, короткостриженый. И на Вику совершенно не похожий.

Остальные подходят ближе. Все молчат. Пестов и Зуев с одной стороны, Аким с другой. Вера Васильевна кажется растерянной, но все же тоже встает рядом с мужчинами.

— Артем, зачем это? Братик, что ты творишь? — тихо бормочет Вика, снова порываясь к нежданному гостю. Ее холодные пальцы стискивают мое предплечье до острой боли.

Удерживаю ее. Сам едва стою на ногах от шока, но Викина энергия, которой она меня полечила, все еще течет в венах и придает сил. Интуиция кричит, что я виноват во всем. Сколько раз вытирал свою память после заданий — не сосчитать. С одной стороны, это удобно — не помнить о своих злодеяниях, с другой — вот такие вот провалы обеспечены. Да и подобные стирания недолговечны. Я старался стирать только то, что причиняло боль.

Почему Артем сказал «братец»?

На улице слышится хлопок, и тишину взрывает гул голосов. Рамы скрипят от натуги стихии, а через стекло просматривается болтанка веток. Последние листья падают с деревьев наземь и, подхваченные холодным ветром, исчезают в темном небе. Начинается снег. В комнате резко темнеет.

Пестов бежит к выходу, набрасывая просторную парку. За ним Зуев.

— Вера, быстро всех подготовить! Продолжайте без нас! — бросает с порога врач и выныривает следом за Верхним.

Стылый ветер проникает в теплое помещение с облаком пара. Колючие снежинки порхают в воздухе некоторое время, а затем опускаются на паркет и превращаются в капли.

Холодеет тело и каменеет душа. Самое страшное, что может случиться в нашем хрупком мире — война. Без пощады и сожаления. Когда наши проблемы становятся мелкими и незначительными. Когда враги объединяются, чтобы выжить. Но не в нашем случае. За окном бой, а внутри у нас свои разборки. И где страшней — неизвестно.

Вера Васильевна стискивает виски, а затем, отойдя в сторону, говорит в мобильный. Тихо и неразборчиво, но в ее голосе чувствуется страх.

Аким становится у двери, перекрывая выход на улицу. Хлыщ натягивается струной, будто чувствует опасность.

— Поторопись, Марк, — говорит Артем, вырывая всех из оцепенения. Он вытаскивает пистолет из кобуры и, щелкнув предохранителем, направляет его Вике в грудь. — Как бы ты не упирался, тебе придется сделать это. Сейчас! Никто не помешает завершить начатое. Мне плевать на мир, пусть хоть конец света! Аким, скрой дом!

Недо-маг разводит руками. Теребит пальцами, рассыпая по полу черную крошку. Она бежит, шурша, по паркету, как мелкие мурашки, и устремляется на улицу.

Магия Маттеров. Вот и узелок. Мамина работа? Но что он делает среди Мнемонов? Наемный?

— Артем, что происходит? — шепчет Вика. Ее испуганный взгляд скользит по комнате. Я склоняюсь над ней, целуя в ухо.

— Прости меня.

Она кивает. Ее глаза такие яркие сейчас, что мне кажется я утопаю в их глубине, как в море. Захлебываюсь. Так хочется отпечатать ее образ, чтобы, как фреска, вечно напоминала о том, чему в моей жизни не суждено быть.

— У тебя две минуты, братец, или я твою радость пристрелю, — говорит спокойно Артем и, меняя положение ног, потряхивает дулом пистолета.

Вера Васильевна отходит к окну и шепчет приговор:

— Реньюеры. Больше полсотни. Не выстоим.

Пакт перемирия пал. В который раз. Мы посягнули на что-то слишком ценное. Неужели задание с Крыловой было камнем преткновения? Что пошло не так?

— Быстрее! — гаркает Артем и выстреливает в потолок.

Вика вскрикивает. Она глядит на своего брата и непонимающе качает головой.

— Зачем, Артем? — шепчет она, прижимаясь ко мне. — Марк, я не понимаю.

— Не беспокойся. Все хорошо, — пытаюсь успокоить ее, приглаживая волосы у виска, передавая свое тепло. Она дрожит и почти не дышит. Меня качает и уносит шоком в заторможенное состояние. Невыносимо осознавать, что трясина уже затянула тебя и сейчас поглотит целиком.

В медных прядях Вики путаются листья и мелкие веточки. Осторожно вытягиваю их. Целую ее худые руки и замечаю глубокие порезы на ладонях. Где она так поранилась?