Танец мотылька

Выглядываю на улицу, где холодный ветер рассыпает снежинки и бросает в чвакающую под ногами людей грязь.

Яркие искры магических ударов взметаются к потемневшим небесам и тут же гаснут, врезаясь в невидимую преграду. Пестов и Зуев хорошо защищаются. За ними группы молодых Мнемонов: человек пятнадцать. Очень мало.

Аким стоит слева и запускает в грифельное небо черные ворохи птиц. Маттер бьется за нас? Что-то новенькое. Пернатые пронзительно кричат и стаей бросаются в толпу противника. Рассмотреть сколько магов у Реньюеров не получается: слишком много вспышек и дыма.

Хочу нырнуть в объятия огня, но Артем вдруг говорит:

— Ты выдернул меня из семьи. Несколько лет внушал, что мы с тобой — сироты. А потом решил убить меня. До сих пор не понимаю зачем? Чем я тебе насолил? — брат поднимается. Я слышу позади его шаги. — Скажи зачем? Отвечай!

— Я лишь спрятал тебя…

— Конечно! Так я и поверил! — Артем дергает меня за плечо.

Я не реагирую. Пусть стреляет. Мою боль уймет только пуля.

Так сложилось, что маги не всесильны. Энергия иссякает быстро, а у способностей есть ограничения. Потому мы всегда действуем тихо и скрыто. Наши боевые удары не сравнятся с огнестрельным оружием. Мы ломаем жизни изнутри: незаметно. И в этом наша сила. Но против пуль — ни один маг не устоит, даже с мощной защитой. Стоит пробить, и ты — маленькая букашка, которую можно придавить каблуком. Среди нас бессмертных нет. Есть быстрые, ловкие, отчаянные манипуляторы и смелые лекари. Но всемогущих нет. Даже внестепенник стареет и проживает положенный человеку срок. В чем наше преимущество? А ни в чем. Мы игрушки в руках кукловодов, только и всего.

Наконец, отвечаю брату:

— Можешь не верить, а проверить. Хотя для тебя моя память не ценность. Так ведь? Ты уничтожил меня ради призрачной мести? Задумайся, если бы я хотел убить тебя, стал бы я церемониться и прятать? — я разворачиваюсь к брату лицом и резко хватаю его за шею. Артем не успевает даже пикнуть. Пистолет оказывается в моих руках. — Стал бы я сейчас тянуть с твоей смертью, брат? — подношу дуло к его вспотевшему лбу.

Младший беспомощно вопит:

— Давай, добей! Все равно Виктория теперь навсегда тебя забыла! Скажи только, почему ты хотел моей смерти? Что я сделал не так? Чем насолил? — последние слова вылетают с горечью. В темно-карих глазах горит ненависть.

— Ты так и не понял. Лучше у мамочки нашей спроси, — отвечаю я и отпускаю Артема. Тот от неожиданности припадает на колено.

Бросаю рядом пистолет.

— И что я должен у нее спросить? — тихо проговаривает брат.

— Почему она хотела нас с тобой убить…

— Не мели ерунды, Марк! Ты не хотел, чтобы я стал магом! А затем применил свой икс, чтобы избавиться от меня. Ты просто не знал, что я уже перешел. Мне просто повезло!

Сначала я прыскаю, а потом расхожусь в рванный и раскатистый смех.

Артем округляет глаза.

— Сам подумай, уже не маленький мальчик, зачем мне это? Я не противник магии. Ты когда-нибудь слышал, чтобы я был против? Лично от меня? Поковыряйся в своей голове.

Брат застывает. Неуверенно глядит на меня и чешет подбородок.

— Но… она сказала, что ты хотел меня убить…

— Кто?

Артем тихо отвечает:

— Мама…

— И ты ей поверил? В двадцать восемь я подслушал разговор матери с отцом. Они собирались убить нас. Без разбора. Знахарка предсказала ей невесть что. Я не вникал в суть. Забрал тебя и много лет бегал, шарахаясь собственной матери. Папочка-то в стороне остался. Даже не представляю где он сейчас. Я корректировал нашу память, чтобы выжить. Я тогда ничего не знал и не умел, шел, как в потемках. Друзья спасли, которые погибли из-за твоей же глупой мести! Стоило это того? Я же в синдикат пошел, чтобы нас спрятали. Восемь лет переступал свою советь, чтобы… Дурак, ты Тёма. Ангелина пыталась свергнуть Верхнего и Трио и убила сотни неповинных магов во время переворота в двухтысячных. Она не просто так инмагом стала. Или ты и этого не помнишь? Так я помогу тебе… — наступаю.

— Марк, хватит! Ты врешь! Не подходи ко мне! — грозит пальцем, но я не слушаю. Вижу, как хватает пистолет, но мне все равно. Вцепляюсь в шею и оттесняю его к стене.

— Кто-то продолжает манипулировать тобой, Артем. Ты помнишь не все. Ты не представляешь, как ошибся и что мамочка заставила тебя сделать. Она забрала не только мою Вику, но и…

Артем дышит тяжело, но молчит. В темных глазах пляшут искры.

Крики на улице затихают, стоит мне нырнуть. Укладываю память брата на место и, не задерживаясь, выбираюсь назад. В гудящее магическими ударами пространство.

Отпускаю брата. Знаю, что ему будет больно. Артем стискивает зубы, съезжает по стенке и тихо выдыхает:

— Лиззааа…

— Мне жаль, — говорю я и, пожав ему плечо, выхожу на стрельбище.

Делаю первый шаг и тут же ловлю плечом огненный фаербол. Он откидывает меня назад и пропаливает куртку. Лечу спиной вперед и думаю о том, что, наконец, свободен.

Разбираться в причастности Мнемонов нет смысла. Ангелина смогла не только разрушить наши с Артемом жизни, но и натравить синдикаты друг на друга. Сейчас никому ничего не докажешь. И мстить по сути некому.