Танец мотылька

Я смотрю в озера Викиных глаз и не могу себя заставить с ней проститься. Сделать последний шаг. Вижу, как она одними губами шепчет, что любит, но мне так больно от этих слов, что я не могу больше терпеть. Так хочется разобраться, понять, что пошло не так, но времени жестоко мало. Каждая секунда цокает оглушающе, впиваясь в сердце острым клинком.

Вхожу легко — Вика впускает сразу. Блок падает. Ее память раскрывается, как фрактальный цветок. Она трепыхается во мраке яркой золотой звездой. Нужно только подойти и взять. Я делаю рывок. Один миг и все закончится. Тянусь к светилу, что брызгает протуберанцами. Мое личное солнце. Мой рок.

Замечаю издалека крохотного мотылька. Красуясь цветными крыльями, он порхает вокруг меня и нагло садится на плечо. Я касаюсь пальцем нежного тельца. Насекомое тут же взмывает вверх и, как пуля, влетает в сияющую звезду памяти. Та отвечает снопом новых искр, отчего приходится зажмуриться.

Иду навстречу этому огню, впускаю его в себя и понимаю, что это было самой большой ошибкой в моей жизни.

Вика ослабевает в моих руках, а я падаю вместе с ней и кричу. Кричу, пока не срываю голос. Она жива, но сердце теперь бьется не для меня. Эту преграду не преодолеть. Никому такое не под силу.

Кто-то тянет за волосы, заставляя поднять голову.

— Ну, что приятно?! — вопит в лицо Артем. Мой брат, родной.

Я понял, наконец. Вспомнил. Викина память раскрыла глаза и сорвала замки.

Закрываю веки, чтобы вытянуть свою память. Забыть сейчас же все, что связывало меня с Крыловой. Все года, что был с ней. Забыть, как спрятал от матери брата, которого та хотела убить. Забыть о том, как я применил икспам и чуть не убил его, потому что не помнил. Кто стер меня тогда, я не понимаю. Как Артем выжил — тоже. Вот, кто был парнем Лизы! Вот, почему мы с Яном тогда разошлись. Я заслуживаю забвения. Вечной мерзлоты и непроглядной темноты. Я должен стать инмагом и пустым сосудом. Без прошлого и без будущего.

Все спланировано. Кто-то нарочно подстрекал брата и вел нас обоих по этому пути в никуда. Нас стерли: меня, Вику и Артема, сделав чужими людьми. Сейчас уже неважно кто. Назад пути нет. И мстить бессмысленно.

Погружаюсь в темноту. Она затягивает, словно давно ждет. Я добираюсь до самых укромных уголков своей памяти. Там есть лишь одна звезда, остальное во мраке. Подхожу ближе, протягивая руку. Я готов навсегда расстаться со своей болью. Даже если стану овощем — все равно готов. Еще чуть-чуть и точки будут поставлены.

Лучи искривляются и меняются. Появляется перламутр, затем золотистый разбавляется пурпурным и вскоре звезда окрашивается в алый. Меня отшвыривает волной тепла.

Кому я насолил? За что со мной так?

Теперь мою глубинную память только суггестор сможет извлечь. Только он очистит меня. Я — заключенный своей души.

«Я не буду влезать в дела суггестора», — голос Золотницкой набатом стучит в висках.

Не может быть. Зачем ему я? Почему метка на Вике была?

«А ты в свои глаза смотрел?» — говорит чей-то голос.

И меня, будто в водоворот, затягивает во тьму.

Глава 39. Вот такая она…

Прихожу в себя. Вики рядом уже нет. Только любимый запах чувствуется на лице, руках и одежде. Вкус ее слез обжигает губы и кажется, что я просто уснул и увидел страшный сон. Но нет же!

За окном кромешная тьма. Она изредка мерцает сполохами. Мнемонов намного меньше, и наш синдикат несомненно рухнет. Что будет дальше я слабо представляю, да и мне все равно. Сейчас хочу забыться. Если паду от руки Реньюеров, буду только рад. Остается только сделать шаг навстречу смерти. Как хорошо, что не придется биться с Зимовскими по разные стороны баррикад. Они погибли, защищая мою Вику.

Игнорируя, прохожу мимо брата. И, добравшись до бара, распахиваю небольшую дверцу. Выливаю в себя четверть бутылки коньяка, а затем ставлю ее на место. Горячий напиток обжигает гортань и согревает и без того пылающее тело. Оборачиваюсь и ненавистным взором обвожу помещение.

— И чего ты добился, Артем? Зачем это нужно было?

— Ты заплатил по счету, — брат смотрит перед собой. Разочарованный и испуганный.

Аким, криво усмехаясь, выходит в мерцающие сумерки. Веры Васильевны в комнате нет. Это, видимо, она увела Вику. Я душу в себе желание увидеть девушку, потому что в этом нет смысла. Даже если захочу — она не вспомнит меня и теперь нам не быть вместе. Тот, кто посягнул раз, не может получить шанс искупить вину. Блоки не вставляются на место. Ее память навеки в моем сердце. Так работает икс. А суггестору плевать на наши терзания. Он всегда в стороне.

— Я защищал тебя, а ты просто уничтожил все, что было мне дорого, — задерживаюсь в проеме и гляжу на брата. Ветер заползает за пазуху и холодит грудь. — Кто надоумил?

Артем, молча, опускает голову в ладони и с яростью теребит короткие волосы. Он изменился. Нет больше младшего брата похожего на юного и наивного мальчугана. Теперь передо мной сидит взрослый и осознанный мужчина. Но как же можно было так ошибиться? Как не понять, что не я враг, а тот, кто вел его все это время?