Танец мотылька

— Мне иногда кажется, что я провалился в параллельный мир, где все мечты и надежды сбываются, — говорю, пряча лицо в Викиных волосах. Запах ее шампуня и тела — самый приятный аромат в мире. — Я никогда не испытывал подобного. Только ты заставляешь меня гореть, как протозвезда.

— Ты же чувствуешь, как горю я? — шепчет Вика, царапая грудь. — У тебя должок, Марк. Я буду тебя долго мучить теперь, — прикусывает сосок и теребит его языком.

Рычу, но не могу ответить. Я слишком взволнован. Меня будто вывернули наизнанку. Теперь все попытки спасти себя от этих чувств кажутся полным бредом.

Беру себя в руки и твердо говорю:

— Вика, я выйду на пятнадцать минут. Схожу в вагон-ресторан и принесу нам поесть. Есть особые пожелание?

— Есть.

— Какие? — приподнимаю бровь. Стараюсь не обращать внимания на льющийся огонь, что распускается во мне от терзания кожи ее языком. — Вика, остановись! Прошу тебя. Нам нужно поесть, — совсем не могу говорить. Она теперь владеет мною полностью. — Так какие пожелания? — совсем слабо бормочу я. Заглядываю в ее глаза, щепотью приподнимая острый подбородок.

— Не уходи.

— Так мы умрем от голода. Курицу мы еще вчера доели.

Вика тяжело выдыхает и, бегло целуя, приподнимается.

Я встаю, пользуясь моментом. Не прикрываюсь. Она знает, что заводит меня и мне не стыдно.

— Беги. Только подай мне салфетки, — смущенно говорит девушка, кутаясь в одеяло и глядя из-под густых ресниц.

— Я бы поухаживал за тобой, но не будем тратить время, — подаю ей пачку салфеток. — Пока ты закончишь, я вернусь. Может, тебе нужно выйти сейчас?

Вика кивает и быстро обтирается. А я пока ныряю в свою одежду, но замечаю, что отвести от Крыловой глаз не могу. Не в силах просто.

— Марк, мы не предохранялись…

— Не бойся. Детей у меня не может быть.

Она замирает и закусывает губу. Как женщину, ее от природы должен волновать вопрос деторождения, но эта реакция мне так приятна. Чувствую новый прилив тепла в душе.

— Нет-нет, — поправляюсь я, — это временно. Марина наложила блок на месяц.

Вика кивает и отворачивается. Вижу, как опускаются худые плечи и по обнаженному телу рассыпается гусиная кожа. Неужели, для нее это так важно?

Чтобы успокоить, помогаю девушке одеть майку, трусики и спортивные. Мне нравится, как она, согревая, смотрит на меня — без страха. Может, смогу вымолить прощение?

Мы быстро возвращаемся из туалета и я, поцеловав Вику напоследок, спешу добыть нам немного еды. Заранее предупреждаю ее, что выйти она не сможет. Не хочу непрошенных гостей.

Крылова бросает: «Жду тебя» и присаживается у окна.

Пока брожу по однокоридорному лабиринту, сердце так заходится от волнения, что назад я почти бегу и неистово хлопаю тамбурными дверьми. Успокоюсь только, когда увижу Крылову. Вдруг я опрометчиво оставил ее, и маги нашли нас?

Горький привкус предчувствия дерет горло.

Скомкав бумажные пакеты, ускоряюсь и вылетаю в наш вагон. Тишина, хоть разруби.

Иду к купе и замираю. Тревожно. До жути тревожно. Дергаю дверь и только потом вспоминаю, что нужно снять блок. Шепчу быстрый ключ и замок щелкает.

Виктория сидит на одной из полок, растянув ноги в шпагат. Руки вытянуты вверх, глаза прикрыты. Слышит меня и тут же собирается, подогнув колени перед собой.

Мой свет. Я бросаю пакеты и падаю в объятия. Если я потеряю Вику — лишусь себя.

— Что случилось? — шепчет она и теребит мои волосы. — На тебе лица нет. Марк, ты видел их?

Обнимаю, прижимая крепко, выдавливая ее горячий вздох. Мне нужно почувствовать, что она — не мираж. Не плод воображения и не сон.

— Нет, — только и могу сказать. Нахожу пухлые губы и, не могу напиться ею. Наслаждаюсь сладким вкусом со слабым ароматом клубничной пасты. Через время подхватываюсь: — Блин! Там же все потечет!

Вика смеется. Сев около стола, она складывает ноги по-турецки и ждет.

Замечаю, что пока меня не было, Крылова успела собрать постель, что мы комкали всю ночь. Мои вещи аккуратно сложила на полку и навела порядок на столе. Я не за хозяйские навыки ее полюбил, но это маленькое ухаживание так приятно.

— Надеюсь, тебе нравится мороженое, — достаю два рожка с джемом.

Крылова прищуривается.

— Спрашиваешь! Вишневое! Мое любимое! Ты кушай быстрей, а то я и твое съем, — распечатывает и впивается губами в молочную пену.

Комкаю пакет и не могу отвести взгляд от Вики.

— Я готов отдать тебе всю еду, лишь бы любоваться тобой.

Она слизывает с пальцев мороженое и ехидно улыбается.

— Извращенец.

— Нет, ну, ты посмотри! Соблазняешь, а я еще извращенец, — сажусь рядом и, прижавшись к ее спине, распечатываю лакомство. Крылова оказывается в кольце моих рук. Сначала даю Вике укусить. Она снимает языком верхний растаявший слой, а затем, повернувшись, передает вкус мороженого в поцелуе.

— Никогда еще не была так голодна! А что ты еще принес?

— Отбивные и печеную картофель с салатом.

— М… Должно быть вкусно, — мечтательно проговаривает Крылова и откидывается затылком на мое плечо. — Мне хорошо с тобой, Марк. Пусть это путешествие не заканчивается.

Холодными губами целую ее в шею и мягко говорю:

— Я все сделаю, чтобы так и было. Чтобы тебе было хорошо всегда.