Танец мотылька

За спиной раздается оглушительный взрыв. Падаю, увлекая за собой еще кого-то. Волосы цвета горячей меди хлещут по лицу. Мои волосы! Это я в его объятиях! В полете поворачиваюсь и прикладываюсь со всей дури в металлическую стену. Чувствую тяжесть и резкую боль в спине. Мир скручивается по спирали, и я проваливаюсь во тьму.

Болтаюсь на грани жизни и смерти на волосинке. Не слышу мыслей, не испытываю эмоций или чувств. Тихая и вязкая тишина.

Яркий золотой свет ударяется в глаза, выжимая слезы. Сияние из прикрытых век лица напротив разливается солнечной рекой, выуживая меня из мрака. Вижу себя, Вику, в своих объятиях. Прилив горячей энергии забирает боль и по позвоночнику бегут слабые разряды тока. Все это происходит с Марком, а я испытываю, будто на себе.

Со вздохом возвращаюсь из его памяти.

Вольный прижимает крепче и шепчет:

— Ты тогда спасла меня. Я бы не выжил с таким увечьем. Это была ты.

Поднимаю взгляд.

— Значит, я — маг, — задумчиво бормочу. И меня осеняет: — Так возьми заказ и освободись от этого ярма.

— Нельзя, — выдыхает Вольный, лаская языком мои губы.

— Почему? Как долго мы сможем бегать? Марк, ты же понимаешь, что придется поставить точку?

Скользим по грани. Без поцелуев. Только дышим друг другу в лицо. А меня на клетки раздирает пламя.

Марк хрипло проговаривает:

— Понимаю. Но я не могу тебя потерять. Тест не показывает, что ты маг. Икспам может убить тебя, если мы ошибаемся. Вдруг есть исключения, и ты лечишь не как маг, а… Я не знаю. Это глупо, но совпадения слишком явные и несуразные. В мире всякое случается, и я не могу допустить ошибку. Снова, — Марк набирает воздух. — Вика, ты станешь суггестором, — он опускает голову на плечо, вздрагивая.

— Что в этом плохого? — приглаживаю его растрепанные волосы. Втягиваю терпкий запах с ноткой чайного дерева. От волнения прикусываю изнутри щеку слишком сильно. На языке появляется железистый вкус.

Вольный перемещается поцелуями по шее к подбородку, а потом находит мои губы:

— Наше будущее невозможно, если ты им станешь.

Натягиваюсь струной. Язык Марка проникает в рот и скользит по небу, распаляя. Отстраняюсь, собравшись с духом. Он разочарованно выдыхает.

— Марк, это глупости. Что в нем такого, в суггесторе? Говори!

Он отступает, отпуская меня. Присаживается напротив. Холод заползает за пазуху и разбрасывает трепет по телу. Укутываюсь в одеяло. Чем дальше едем, тем холоднее становится.

В окне пейзажи черно-рыжими пятами. Проезжаем решетки черных лесов и через минуту скользим по мосту, будто разрезая вагонами темно-синюю гладь реки.

Марк спокойно рассказывает об особенностях суггестора, и я задумываюсь на несколько минут. С трудом верится в услышанное.

— Почему я? — только и могу выдавить.

— Этот вопрос ты поставишь тому, кто тебя выбрал. Тому, кто пометил. Только он может все объяснить.

— Когда это случилось? Почему я не помню?

— Я не знаю. Возможно, в детстве еще. Неизвестно когда. А потом они просто ждали всплеска твоей силы.

— Кто они? — настаиваю.

— Да не знаю я!

Марк ставит локти на стол и закрывает уши ладонями. Закрывается от мира. Не хочет принимать правду.

Искренни ли его чувства? Говорит, что любит, но… После всего, что сделал я не могу до конца, безрассудно, ему доверять. Сердце кровью обливается, когда возвращаюсь назад: в мою квартиру, в старый дом в деревне, лес, подвал. Дрожу от одной мысли, что все вернется. Где гарантия, что так не будет? Слова, слетевшие с губ, еще не доказательство того, что Марк поменялся. Льну к нему, но в глубине души все равно не доверяю.

В купе чисто. Ни единого следа произошедшего ранее, будто это был сон. Не сон. Я чуть не умерла рядом с Марком, пока он таял на глазах. Я так сильно хотела, чтобы жил, что даже не поняла, как полечила его. Я не знаю, как это происходит и не понимаю почему. Это пугает. Это восхищает. И снова пугает до судорог и колик.

Зачем спасала? Без понятия. Может, ради его искупления. А может, причина в другом… Я не могу принять свои чувства и снова тру крылья о стекло. Чувствую, как крошится тонкая материя, и я пропускаю Вольного в душу.

Переползаю на его полку.

— Марк, мы должны выпутаться. Невозможно столько пройти и потом сдаться.

— Но ты не попрешь против искры! — взрывается он отчаянно.

Прижимаюсь, чтобы приглушить его эмоции. Залить ярость нежностью, как заливают огонь водой. Марк нервничает и дрожит.

— Вика, — обнимает ладонями лицо, — я исчезну без твоих глаз, волос, запаха. Может и хорошо, что у тебя будет возможность самой меня уничтожить.

— Нет, — голос рвется и я не могу сказать остальное. Сетчатку режет песком, а слез нет. — Я никогда этого не сделаю. Ты научишь меня.

— Это нельзя контролировать. Свою суть не предашь. Она просто в один миг изменит тебя. Навсегда. Назад пути не будет. Бегать от тебя я не стану, позволю выпить до дна. Медди, зачем я встретился на твоем пути?

Он опускает голову, сутуля крупные плечи. Шепчет, пряча глаза: