Танец на кладбище

Д’Агоста вытаращил глаза. Но потом вспомнил о разговоре, произошедшем в коридоре компании «Цифровая точность», и об угрозах ее владельца.

– Клайн, – выпалил он, ударив рукой по столу.

– Да, Клайн, черт бы тебя подрал.

Кинув взгляд на Лору, д’Агоста виновато опустил глаза:

– А что он сделал?

– Пожертвовал пять миллионов в Фонд Дайсона. На том условии, что меня не возьмут в службу быстрого реагирования.

– Он не имеет права. Это взятка. Это противозаконно.

– Я тебя умоляю. Ты что, не знаешь, как здесь делаются дела?

Д’Агоста вздохнул. По идее он должен был впасть в благородное негодование, даже в ярость, но на самом деле чувствовал лишь безмерную усталость.

– Рокер не дурак, – с горечью сказала Хейворд. – Он знает, что его четвертуют, если он откажется от такой суммы, особенно если она предназначена для такой священной коровы, как Фонд Дайсона. А я всего лишь козел отпущения.

– Лора… Мне очень жаль. Я никак не думал, что он отыграется на тебе. Но ведь я исполнял свой долг. А что мне было делать – отпустить его на все четыре стороны? Он ведь подозреваемый. Этот тип угрожал Смитбеку.

– Ты должен был действовать профессионально. После смерти Смитбека ты как с цепи сорвался. Мне известно, какой погром ты учинил у Клайна, да еще унижал его при всех. Ты же знал, что он заводится с полоборота, и зачем-то провоцировал его. А он выместил все на мне.

– Верно, я нарочно провоцировал его, чтобы он выдал себя. Такие парни не выносят, когда их возят мордой об стол. Если бы я знал, чем это кончится, ни за что не стал бы с ним связываться. – Опустив голову, д’Агоста стал тереть виски. – Ну что я еще могу сказать?

– Я так мечтала получить эту работу.

Она замолчала. Д’Агоста медленно поднял глаза и встретился с ней взглядом.

В это время в дверь тихо постучали. На пороге возник дежурный сержант:

– Извините, сэр. Включите, пожалуйста, второй канал.

Д’Агоста молча подошел к телевизору, висевшему высоко на стене, и нажал кнопку включения. На экране появилось любительское видео. Изображение подрагивало и было нечетким, но он сразу узнал Нору Келли. Она была в больничном халате, бледная и растрепанная. Похоже, ее заточили в подземелье – стены из грубоколотого камня, солома на бетонном полу. Нора неуверенно шагнула навстречу камере.

– Помогите, – слабым голосом произнесла она.

Изображение пропало.

Д’Агоста повернулся к сержанту:

– Что за черт?

– Пришло к нам пятнадцать минут назад. Сейчас определяем источник.

– Пусть этим займутся лучшие специалисты. И немедленно. Вы поняли? Каким образом это передали?

– По электронной почте.

– Найдите отправителя.

– Да, сэр.

Сержант исчез.

Рухнув на стул, д’Агоста схватился за голову и закрыл глаза. Через минуту он уже взял себя в руки. Облизнув губы, тихо сказал:

– Я ее найду. Даже если меня потом вышвырнут из полиции. Ни перед чем не остановлюсь – ни перед чем, – лишь бы спасти ее от смерти. Тот, кто похитил Нору Келли, дорого заплатит за это.

– Опять ты за свое, – укоризненно сказала Хейворд. – Именно об этом я все время и говорю. Если хочешь спасти Нору, держи свои эмоции под контролем. И действуй как профессионал. Иначе плохо придется уже не только мне.

С этими словами она повернулась и вышла из кабинета, плотно прикрыв за собой дверь.

Глава 55

Когда утреннее солнце осветило кремовые стены и высокие терракотовые арки «Дакоты», перед ее фасадом, выходящим на Семьдесят вторую улицу, появилась странная процессия. Из черных чугунных ворот вышли два носильщика с шестью чемоданами. За ними из темной глубины двора вынырнула женщина в белом халате, занявшая выжидательную позицию рядом с будкой портье. Потом показался Проктор, который подошел к «роллс-ройсу», стоявшему у тротуара, открыл заднюю дверь и стал рядом. Через какое-то время из ворот выехало кресло-каталка, на котором полулежал маленький человечек. Кресло толкала перед собой еще одна медсестра. Несмотря на теплоту бабьего лета, человечек в кресле был погребен под кучей одеял, муфт и шарфов, полностью скрывавших фигуру и затруднявших определение его половой принадлежности. Лицо закрывала широкополая белая шляпа. Из-под темных очков торчал перламутровый мундштук.

Медсестра подкатила инвалида к ожидавшему Проктору. В этот момент из ворот вышел Пендергаст и, сунув руки в карманы, легким шагом направился к «роллс-ройсу».

– Может быть, мне удастся убедить вас погостить еще, maître? – спросил он у странной фигуры.

Человек в кресле громко чихнул.

– Я не останусь здесь ни минуты, даже если меня попросит сам святой Христофор! – раздраженно бросил он.

– Позвольте вам помочь, месье Бертен, – предложил Проктор.

– Минуточку.

Из-под одеяла высунулась бледная ручка с аэрозолем от насморка. Бертен приложил пузырек к трепещущей ноздре, прыснул себе в нос и убрал руку под одеяло. Потом снял очки и засунул их в сумку авиационной компании ВОАС, с которой он, похоже, никогда не расставался.

– Можете продолжать. Duocement, pour l’amour du ciel – doucement![34]