Танец на цыпочках (СИ)

Вместо ответа Катасах выволок его на середину хижины, сорвал с себя шлем, и с силой опустил на его голову. Шлем взлетал и падал, раз за разом, неутомимо, бодро, без устали, вверх-вниз, вверх-вниз… Клыки и костяные наросты на шлеме дёргали волосы Тунсага, раздирали до жил руки, которыми он безуспешно пытался прикрыться, рвали щеки, раскрашивали сочными алыми брызгами пол и лица тех вождей, что оказались слишком близко…

Вожди переглядывались и что-то тихо говорили друг другу. Кто-то закрыл лицо руками.

Дыхание восстановилось. Катасах снова оглядел Совет.

— Думаю, Совет услышал тебя, жрец, — проговорил Верховный Король Данкас. — Разве ты не бесплотный дух? Как ты можешь делать…такие вещи, — понизив голос, спросил он.

— Сам не знаю, брат мой. Видать, сильные чувства дают ненадолго плоть, — он отвернулся от скорчившегося на полу Тунсага, — Айден, займись, дорогой. Да вернется жизнь на нашу землю. Вы знаете, где меня искать.

И он вышел из хижины Совета.

========== 14. Моя Мев ==========

Комментарий к 14. Моя Мев

Трек: Scooter - Summer Wine

¹ Minundhanem — наречённая/-ый возлюбленная/-ый, священный союз

Глухая зелень Фрасонегада больше всего напоминала проигрывающие времени руины у Ведрада. Катасах шагал и с тихой радостью отмечал всё больше подтверждений своей правоты: то тут, то там на рыхлых стволах встречались припорошённые прахом молодые почки.

Конечно на Совете неудобно получилось, но что он мог поделать, какие ещё аргументы, кроме грубой силы, он бы мог предъявить в защиту своей правды? Целитель жалел только о том, что мало надавал Тунсагу. Будет очень хорошо, если Данкас, — Верховный Король Данкас, — найдёт слова для вождей, и они поддержат идею о спасении почвы и обновлении её плодородного слоя. По его расчётам, на первые урожаи можно будет рассчитывать уже в течение ближайших пяти циклов. И это отличный срок, учитывая, какое несчастье постигло всю природу.

Когда он взошёл на Тропу Великой Охоты, ему в нос ударил восхитительный запах. Запах счастья, каким Катасах запомнил его с самого детства. Он побежал, перескакивая через кочки и перемахивая через поваленные стволы. Этот запах он помнил с самого детства, и вот он уже видел уютную хижину, морщинки в углах глаз матушки, подоткнутую за пояс шитую часть туники, и красивые ласковые руки в муке по локоть. Катасах инстинктивно облизнулся, и рысцой забежал в деревню.

Навстречу ему повернулись десятки глаз Людей Тени и вскинулись ладони.

— Здравствуй, Катасах!

— Смотрите, Катасах с нами!

— Ты возьмешь меня в ученики, Лекарь?

— Катасах, я буду учиться у тебя всему, чему пожелаешь!

— Мы рады тебе, Катасах!

Аромат сводил с ума, и как бы ему ни хотелось бежать к его источнику, пришлось задержаться и отвечать на приветствия и договариваться о начале занятий.

Напоследок он торопливо зашёл в хижину Нанчина и выбежал из неё, пряча что-то за широкой спиной.

Он поднялся к хижине хранительницы мудрости и замер перед дверью, пританцовывая от нетерпения.

— Заходи! — раздался низкий голос хранительницы мудрости, — заходи-заходи, Катасах! — в её голосе он услышал улыбку и представил, как она опускает глаза.

Он смог войти традиционно после третьего призыва: дверь наконец стала плотной и поддалась. Он вбежал в хижину, отбросил что-то из-за спины, схватил Мев в охапку и закружил, изящно обходя разложенные кости, кучки минералов и травы. Она обвила его холодными руками и уткнулась носом в щёку. Мужчина сел там же, где стоял, бережно придерживая Мев.

— Здравствуй, minundhanem¹! — прошептал он и поцеловал её глаза.

— Здравствуй, minundhanem! — выдохнула Мев и поцеловала его ладони.

Он смотрел на неё, незнакомую, ощетинившуюся, тревожно-чуткую. Она отстранилась и внимательно рассматривала его. Она нервничала, иногда облизывая сухие губы.

Целитель осторожно погладил её колено и заговорил.

— Жрица, у Катасаха есть для тебя одна байка. Как-то, когда они с Мев старались быть чужими, Катасах отправился за драконьей кровью, самым едким видом хвойной камеди. Задумчиво брёл по каменистым холмам, откалывал от стволов алые жгучие капли. Ходил, набирал, размышлял, как бы найти способ применения её сразу внутрь кожи, минуя пищеварение, без расщепления основных масел — это было бы хорошо для лечения ожогов.

Он посмотрел в её неуловимо изменившиеся глаза, и положил ладонь внутрь ее бедер.

— Продолжай, — попросила она одними ресницами.

— Ну и забрёл хрен пойми куда, с Того Конца Вулкана. Заблудился.

Думает, — дубина стоеросовая, зачем сюда занесло тебя, придётся заночевать здесь. Начал собирать валежник для лежанки на дереве, и вдруг — слышит визги, шум, рёв.

Думает, — вот это я попал, сейчас ещё на тенланов нарвусь или Хранители играют…