Танец песчинок

Ты – Канга. Охотник и шаман в одном лице. Ты достиг всего, что мог в обоих своих ипостасях. Ты убил больше львов, чем можешь упомнить; ты устоял в схватке с сотнями враждебных духов; ты привёл племя к процветанию… А потому племя отказалось от тебя. Тебя боятся и обходят стороной, а недавно и вовсе объявили чужаком, выбрав нового шамана. Твоё время прошло. Племени оказался не нужен легендарный охотник-шаман здесь и сейчас. Ты нужен только как память, но ты ещё не готов стать памятью. В твоих силах покорить их и утвердить свою волю, но силы идут вразрез с желаниями.

Духи, без сомнения, знали и ведали всё, но им нужно было формальное подтверждение. И вот ты сказал: «Согласен» – и двери мира открылись перед тобой, не заботясь о том, готов ли ты увидеть, что за ними сокрыто.

Быть Канга – это когда ты жил ожиданием долгие годы, как и предсказывали духи. Не позволял себе привыкать к чужой стране, за исключением некоторых послаблений – например, пива. Соблюдал духовную частоту и не заводил привязанностей среди людей, кроме частностей вроде детектива Грабовски. Проводил время, совершенствуя дух и укрепляя его.

Рисовал дерево всей жизни, не забыв каждого из родственников и самого себя. Рисовал прошлое, рисовал настоящее, рисовал будущее. Подводил итоги, потому что после той охоты, чем бы она не закончится, все слова будут сказаны.

Не вмешивался ни во что, стараясь быть настороже. Руководствовался только своими желаниями, игнорируя чужие судьбы. И лишь в редкие моменты, когда духи отворачивались или же сами просили что-то сделать, можно было потратить тщательно накапливаемые силы на какую-нибудь маленькую радость. Например, призвать дождь.

Быть Канга – это когда ты сидел в засаде двадцать лет, чтобы наконец-то броситься на давно поджидаемого зверя.

* * *

Быть Канга в настоящем – это не иметь ни прошлого, ни будущего.

Жертва, стоящая перед тобой – твоя жертва. Добыча, полагающая, что это она является охотником – твоя добыча. Момент, в который решается чему быть, а чему миновать – твой момент.

Ты стоишь и смотришь на всё это, улыбаясь, как тогда, когда отправлялся в эту дорогу. Ты стоишь и знаешь, что сегодня и сейчас всё непременно закончится. Да, у тебя ещё есть возможность убежать. Ни у кого в этом городе нет, а у тебя есть, потому что ты частый гость на тропе духов.

Но быть Канга – это не помышлять о бегстве. Что ты там не видел? Что забыл? Всё, что ты так долго искал, находится прямо перед тобой, так зачем желать большего?

Ты срываешься с места и бежишь, выставив вперёд посох-копьё. Шаман-охотник, дождавшийся свою добычу. Она живёт сразу в двух мирах, как и ты сам, так что вы достойны друг друга.

Ещё раньше, чем ты срываешься с места, приходит понимание, что сегодняшний бой будет последним. И большинство даже не вспомнит об этом подвиге, и никаким подвигом не назовёт. Но тебе и не надо чужих воспоминаний. Достаточно своих собственных, которые привели сюда.

Быть Канга – это биться до последнего даже тогда, когда разумнее отступить.

* * *

Быть Канга в будущем – это быть мёртвым. Растоптанным, раздавленным, похороненным под слоем песка. Твоё племя не терпит подобных могил, предпочитая сжигать тела, что отпустить дух на свободу. И тот может спокойно странствовать среди себе подобных, но сегодня нет никого, кто выполнит подобный обряд для тебя.

Впрочем, дух покинет тело ровно за миг до того, как труп упадёт в приготовленную для него могилу. Ты пришёл на охоту, но не желаешь лежать рядом со своим трофеем.

Быть Канга – это победить не важно какой ценой. И пусть других волнует, сколько будет сказано слов по этому поводу. Лучше всего, чтобы победа была безоговорочной, а ещё лучше – помнить, что её приносит не только сила, но и хитрость.

В прошлом и настоящем у тебя не так много хитрости, но ты знаешь, что вскоре придёт вся нерастраченная за время жизни.

И хотя есть шанс почувствовать, каково это – «быть Канга в будущем», но никакого будущего у Канга нет.

Глава XV

Чужие ощущения затопили и захлестнули меня своей яркостью, и я едва не забыл, кто я такой. На моих глазах фигуру воина, который бежал навстречу буре, окутало яркое сияние.

Ещё мгновение, и шаман тоже превратился в смерч. Такой же чёрный, как и Самум.

Вновь раздался смех, который я уже слышал ранее. Хохот разнёсся над Мединой, словно звук от пропавших с посоха Канга погремушек.

А затем маленький смерч бросился прочь от города и в обход Самума. Тот, помедлив секунду, развернулся и помчался вдогонку.

Вот только я знал, что Самум никогда не догонит, покуда Канга этого не захочет. Он будет выматывать бурю, а затем, когда Самум даст слабину, маленький смерч набросится на него и разметает во все стороны.

А после умрёт сам. Это неизбежно, но я не желал принимать эту неизбежность. Пусть даже никому кроме меня не было дела до того, насколько всё это несправедливо.

Однако, пусть конец шамана и был предрешён, возвращаясь в управление, я понял, что навсегда запомню, каково «быть Канга».

* * *

Один из винтокрылов приземлился рядом с полицейским участком, а остальные предпочли вернуться в аэропорт.