Танец песчинок

Мою руку внезапно отпустили, барабаны смолкли, и крики негров вторили крику Легбе. И тогда я понял, что что-то пошло не так в этом странном ритуале, цели и смысла которого я не знал.

Одним из заключающих аккордов царившего безумия стал новый крик. Совершенно потусторонний, шедший из ниоткуда и отовсюду сразу. Эхо от него заметалось по помещению.

Меня резко вдавило в пол, на миг перед глазами всё померкло, а затем словно кто-то схватил сердце ледяной рукой. Сильно и крепко – не вырваться, не сбежать, лишь только судорожные попытки вдохнуть.

Потом так же резко меня отпустили, послышался свистящий звук, отдалённо напоминающий гудок паровоза или чайника. Я вздрогнул и дёрнулся, поцарапав руку о торчавший из пола гвоздь. И в этот момент наступила гнетущая тишина, сопровождаемая лишь тихим поскуливанием – голос напоминал Легбу.

Как бы не хотел я вскочить резко и быстро, мне этого не удалось. Мышцы словно одеревенели, а при малейшей попытке пошевелиться кости пронизывал холод. Младший брат той стужи, что недавно сковывала моё сердце.

Цепляясь за подвернувшийся стул и нависший надо мной стол, мне всё-таки удалось подняться. Вокруг царил полумрак, свет с трудом пробивался через плотные жалюзи. Кто-то потушил все факелы разом, и когда я взглянул на один из них, то увидел, что пламя превратилось в сосульку.

Никогда бы не подумал, что огонь так запросто может замёрзнуть.

Негры, ещё недавно предвкушавшие ритуал, лежали ниц и дрожали. Я различил шелестящий шёпот – разрозненные обрывки фраз, повторяемые торопливо и с исступлением. Я протянул руку к одному из негров, но не успел и дотронуться, как он вскочил и с диким визгом бросился бежать. Его путь преградил стул, подвернувшийся под ноги. Споткнувшись, негр упал, проделал в воздухе кувырок и покатился по полу, пока не впечатался в стену.

Это могло показаться смешным в другой ситуации, но прямо сейчас я торопливо сглотнул и поёжился от холода и страха. Остальные негры всё так же что-то шептали, продолжая дрожать. Больше всего происходящее походило на молитву.

Я как мог быстро двинулся в сторону того места, где видел стол с привязанным Шустером. Идти приходилось осторожно – не хотелось повторить судьбу споткнувшегося негра.

Когда же наконец-то удалось добраться до стола, то я увидел, что Шустера на нём нет. Верёвки болтались неразорванными, но они никого не держали.

– Шустер? – неуверенно позвал я, надеясь, что ему удалось каким-то образом освободиться, воспользовавшись возникшей суматохой.

В тот момент мне показалось логичным, что человек (не-человек!), у которого в машине две миниатюрные собачки в роли двигателя, вызвал такой дикий переполох. Однако даже после того, как я повторил свой призыв несколько раз, никто не отозвался. Тогда я попробовал позвать кое-кого другого.

– Легба?..

Едва стоило прозвучать этому имени, как поскуливание Легбы, раздававшееся неподалёку, сменилось диким рёвом.

Кто-то вскочил едва ли не у меня под ногами, я дёрнулся в сторону, всё-таки зацепил стул и в очередной раз за сегодня упал. К счастью, удалось смягчить падение, подставив предплечье, и именно оно взорвалось болью, а не лицо.

Между тем вой-вопль двигался в сторону выхода. Некто огибал препятствия так, словно видел в темноте. А затем, добравшись до двери, распахнул её и осветил всё помещение.

Солнце обрисовало контур фигуры на пороге. Дикой обнажённой фигуры, прикрытой лишь набедренной повязкой из длинных засохших листьев. Мне не было видно лица, но по судорожному дрожанию плеч, я предположил, что Легба плачет.

Она выбежала на улицу бесшумно и беззвучно – все крики стихли. Дверь осталась открытой, и я, теперь уже при свете, двинулся между стульями, столами, брошенными барабанами и павшими ниц неграми, продолжавшими бессмысленно искать защиты у неизвестных мне богов.

Несмотря на то, что я двигался к свету, ощущение было таким, словно я погружался в беспросветную тьму.

* * *

За те минуты (часы, годы, жизни?), которые я провёл внутри бара «Запах мамбо», Медина нисколько не изменилась. Светило солнце, дул ветер, лежал песок и только впереди, на том самом песке и под порывами того самого ветра виднелся силуэт, удаляющийся от города. Солнце, как и ранее на пороге бара, высвечивало фигуру, которая постепенно превращалась в тёмное пятно.

Я не чувствовал в себе сил и желания преследовать Легбу. Я собирался отправить следом кого-нибудь, но в первую очередь стоило найти Шустера.

– Доброго дня, – человек, незаметно возникший рядом, двигался бесшумно, несмотря на тяжёлую броню с символом Перуна-Апостола.

– Не такой уж и добрый, – сказал я. – Что вам приказал барон?

– Приглядывать, – дипломатично ответил неизвестный. Его белоснежные брови, больше похожие на кусочки инея, иронично взметнулись вверх. – При необходимости оказать помощь.

Я не стал уточнять, какого рода помощь и кому именно. Не стал и просить своего соглядатая отправиться за удаляющейся Легбой. Если люди барона предпочли спокойно отпустить её, то либо очень сильно боялись, либо не видели в поимке смысла.