Таня Гроттер и кольца Четырёх Стихий (СИ)

Сделав глубокий вдох, Таня, судорожно шмыгая носом, растёрла грязь по мокрому от слёз лицу и рывком поднялась на ноги. Голова кружилась, ноги подкашивались. Больше всего её одолевало искушение снова опуститься на пол и хорошенько вздремнуть. «Кольца. Надо торопиться, пока ещё можно что-то изменить. Тьма, нельзя, нельзя спать!» — напомнила себе ведьма, придерживаясь пальцами за край стола, и встряхнула головой. Она во второй раз протянула руку и, помедлив, опять коснулась тёплой деревянной поверхности шкатулки.

Ничего не произошло. Таня откинула крышку.

В лицо ей ударила волна жара. Похожее ощущение она когда-то испытывала, когда лезла в печь за золотой пиявкой. Тогда было очень жарко, но, вместе с тем, огонь, защищающий блюдо, оказался безвреден. Таня смотрела на предмет, находящийся внутри шкатулки. На оббитом мягкой тканью дне лежало простое серебряное кольцо без украшений. Ещё одно. Лишь немного больше по размеру, чем первое. Две витиеватых руны на внутренней стороне обода переливались ярким, огненно-золотым светом.

Солнечный луч, проникший сквозь щель между шторами, упал на дно шкатулки и изогнулся в сторону кольца. Таня зачарованно смотрела, как свет, коснувшись рун, втянулся в них и пропал. Кольцо на мгновение окуталось золотым сиянием, а затем снова померкло. «Как будто оно ещё и подпитывается от солнца! Хотя если вспомнить, что это огромный огненный шар… Да, имеет смысл», — резонно согласилась сама с собой Таня.

Помедлив, она опустила руку в шкатулку и дотронулась до поверхности кольца. Ведьма ожидала, что оно будет таким горячим, что его невозможно будет держать в руках, но под своими пальцами ощутила холодную гладкую грань. Таня удивилась, но разбираться в особенностях древней стихийной магии времени не оставалось. Уже не мешкая, она быстро схватила кольцо и, не придумав ничего лучше, чем засунуть его в передний карман прилипших к ногам джинс, вернулась ко входу в комнату.

Некромагические искры по-прежнему мерцали перед ней, но они больше не внушали ей страха. Выпущенные на волю силы постепенно привыкали к новой хозяйке. Но Таня была далеко не так неосмотрительна, чтоб позволить им до конца вырваться наружу: «печать» внутри неё по-прежнему существовала. Она не была разрушена до конца и до сих пор продолжала сдерживать большую часть чужеродной магии. Катаясь по полу, в перерывах между приступами боли, когда она могла несколько мгновений о чём-то думать, Таня старалась сосредоточиться на этой защитной печати, не позволить ей сломаться окончательно, потому что она слишком хорошо знала, чем может обернуться для неё внезапный прилив такой магической мощи. Тёмной мощи, стремившейся поглотить её существо и подчинить разум. Когда-то Сарданапал сказал ей, что не магия определяет человека, а человек определяет магию. Теоретически, она могла бы обратить Дар Чумы, перешедший к ней, в светлый — возможно, даже подняться с ним до уровня самого Сарданапала! — но не в том состоянии, в котором находилась сейчас. Никогда вообще не хотела к нему прикасаться, ни в тёмном, ни в светлом виде. Поэтому когда-то просто попросила академика Черноморова «запечатать» эту часть, связать — раз уж не могла от неё избавиться. Оставить ей в пользование только то, что принадлежало непосредственно ей. Сегодня она едва не перешла черту — но печать, сдерживающая силы мёртвой колдуньи, была уже надломлена, и, стоя возле арки, Таня гадала, как много времени понадобится тёмному Дару, находившемуся в ней, чтобы полностью выползти наружу через эту лазейку. И свести её с ума по-настоящему.

Ей-то и сейчас уже казалось, что она рехнулась! Сначала эта, возникшая ниоткуда, убеждённость, будто её сами стены в этой школе знают — знают и даже каким-то образом защищают! — а потом ещё и в момент, когда ушла боль, ей почудилось, будто атаковавшая её магия узнала магию, расползающуюся в ней — магию Чумы. И не только узнала, но и испугалась, подчинилась той. Поэтому и отступила.

Полная чертовщина. Ну и попала же она в этот раз!..

Одно было ясно: надо было лететь к Сарданапалу, и как можно скорее. С помощью Аидового кольца он сможет разобраться с хаосом на Буяне, и только он один сможет восстановить «печать» — сама Таня была не в состоянии.

Ведьма судорожно дышала. Было невыносимо душно и хотелось скорее выбраться из этой странной, мёртвой школы. Таня окинула задумчивым взглядом заградительную завесу и решительно прошла сквозь арку. Почему-то она была уверена, что сейчас ей можно не опасаться некромагии. По крайней мере, чужой, потому что та, которую она так неосмотрительно впустила в себя, была гораздо страшнее.

С полсотни искр тут же метнулись к новой жертве, но в нескольких сантиметрах от ведьмы вспыхнули белым и почтительно отпрянули в стороны, открывая проход.

Первое, что увидела Таня, снова оказавшись по ту сторону арки, были зелёные, как у несвежих утопленников, лица Ваньки и Ягуна. Оба кинулись к ней.