Таня Гроттер и кольца Четырёх Стихий (СИ)

Ванькины руки ухватили её за плечи. Надо сказать, очень вовремя — на ногах Таня едва стояла. Судя по всему, за последние несколько минут Валялкин пережил такое душевное потрясение, что теперь и слова не мог вымолвить — только, выпустив из долгих, по-медвежьи крепких объятий, лихорадочно ощупывал и разглядывал её на предмет видимых повреждений.

От юмора Ягуна не осталось даже его неизменного и надоевшего «мамочка моя бабуся» — которое внук Ягге употреблял везде, к месту и не к месту — когда он, стоя рядом, выдавил:

— Я не знаю, о чём ты думала, решив покончить с собой, и каким, блин, образом тебе это не удалось, но клянусь, Таня… Если ты сделаешь так ещё раз — я сам тебя прикончу! Как будто мало, что я на это смотрел, мне ещё пришлось его держать.

Кого Ягун имел в виду, уточнять не требовалось.

— Я в порядке, в порядке, извини, — успокаивающе пробормотала Таня Ваньке в колючую щеку, чётко осознавая: нет, она была далеко не в порядке. Но осложнять этим ситуацию ещё больше было неприемлемо.

— Как ты… Как ты выжила? — сипло прохрипел Ванька и откашлялся.

Таня вяло помотала головой, не готовая отвечать на их расспросы, сделала два шага по коридору и привалилась спиной к стене. Валялкин схватил её за плечи во второй раз и хорошо встряхнул.

Как ни странно, это подействовало. Уже почти было отключившаяся ведьма возмущённо фыркнула, стряхивая с себя поддерживающие руки друзей:

— Да чего вы в меня вцепились? Обещаю, прямо сейчас не умру.

Таня поднесла ладони к лицу и с силой надавила ими на глаза, чтоб заставить исчезнуть мельтешащих в них «зайчиков». Затем отвела с глаз мокрые волосы.

— Объясню всё после того, как отыщу это самое объяснение. Давайте выбираться отсюда, пожалуйста… А то ещё чуть-чуть, и я сварюсь заживо!

— Лигуловски с тобой согласен! — свою майку, которая тряпкой болталась раньше за поясом джинс, Баб-Ягун уже повязал вокруг головы, как какой-нибудь заблудший в пустыне путник. Правда, самому Ягуну такая «чалма» вряд ли нужна была, так как он весьма смутно догадывался, для чего это делается, но его неугомонная натура даже в самых экстремальных ситуациях тяготела к экспериментам. Судя по всему, он успокоился, убедившись, что подруга если и не невредима, то хотя бы жива и материальна, и теперь с энтузиазмом поддерживал идею стратегического отступления с острова.

Баб-Ягун использовал поисковое заклинание, и трое друзей как могли быстро устремились за попрыгунчиком скачущей зелёной искрой к далекому выходу из школы. Таня ковыляла, опираясь на Ванькин локоть. Она была вымотана не только физически, но и душевно. Весь резерв внутренних сил у неё уже был истрачен на борьбу с некромагией, а последние капли воли, словно песок в часах, утекали на удерживание внутреннего барьера, за которым неистовствовала и пыталась вырваться на свободу колоссальная, хаотичная сила. Таня очень ясно осознавала, что если той это удастся, её сознание безвозвратно изменится, разум помутится, и она, скорее всего, окажется очередной марионеткой Мрака, второй Чумой-дель-Торт. Или, что ещё хуже — первой. Ведь на самом деле Таня понятия не имела, насколько мощные силы спали в ней все эти годы. И если они получат наконец желанную свободу, кто знает — возможно, сумеют призвать развоплощенный дух своей прежней, истинной хозяйки. Тем более, что то сильное молодое тело, которое она так хотела получить, будет полностью в её распоряжении. Тане иронично подумалось, что эта треснувшая печать внутри неё похожа на такие вот персональные Жуткие Ворота. И сейчас эти самые ворота дали капитальную трещину, угрожая распахнуться в любой момент.

Так что к тому времени, когда трое друзей, ни живые ни мёртвые, добрались до узкой боковой двери, ведущей в огромный холл с пятью уходящими вверх мраморными лестницами и мозаичным полом, изображавшим пиршество, которому, скорее всего, никогда не суждено было сбыться, Таня Гроттер ещё сохраняла способность двигаться только благодаря своему годами тренированному жёсткими драконбольными матчами и жизненными обстоятельствами телу. Тело само совершало все требовавшиеся от него действия, управляя работой рук и ног, в то время как блестящие нездоровым блеском глаза сквозь приоткрытые двери холла искали место, где их полётные инструменты были оставлены на милость, возможно, ещё присутствующей на острове нежити.

Изнемогающие от жары друзья кое-как вывалились из замка и оказались в редкой тени бука, где в целости и сохранности под грудой одежды по-прежнему лежали контрабас и два потрёпанного вида пылесоса. Там все трое свалились на жёсткую, пожелтевшую траву, тяжело дыша.

Несколько минут Таня, Ванька и Ягун просто глотали ртом воздух. Тане казалось, что если она сейчас не пропустит через свои лёгкие весь кислород в пределах Скаредо, то задохнётся. Грудь под промокшей, липкой и грязной майкой бешено вздымалась. «Вставай!» — мысленно приказала себе, как можно уверенней, Гроттер, с упорством террориста-камикадзе соскребая в горстку остатки воли. Тонкий обод кольца впивался ей в ногу сквозь ткань джинс.