Таня Гроттер и кольца Четырёх Стихий (СИ)

Впоследствии, кто поймал букет так и осталось если и не покрытой мраком, то точно прикрытой сумерками тайной. На это звание в равной мере претендовали по меньшей мере пять ведьм. Едва Катя выпустила цветы из рук, Склепова в тигрином прыжке вверх ринулась за ними, но не дотянулась совсем немного и лишь задела кончиками пальцев. Упущенный букет сменил траекторию полёта и угодил прямо в лоб Верке Попугаевой, после чего устремился к полу, где неизбежно должен был быть затоптан сразу десятком туфель, если бы Верка как раз в этот момент не взмахнула рукой и не угодила бы по букету, который вылетел из толпы как раз в ту сторону, где стояли заинтриговано наблюдавшая за происходящим Таня Гроттер и только что присоединившаяся к ней Рита Шито-Крыто в длинном платье из змеиной кожи. Риту тоже не прельщала игра в «невестину эстафету», зато очень даже прельщали канапе из красной рыбы, стоящие как раз на облюбованном Таней столике. Обе драконболистки, заметив пикирующий прямо на них по воздуху предмет, не задумываясь, чисто рефлекторно поймали букет — одновременно.

Поняв, во что вцепились, Рита с Таней в панике переглянулись и, хором выпалив: «Себе забери!» — так же одновременно разжали пальцы. Так что букет, уже потерявший большую часть лепестков, упал на камни пола между ведьмами, где его тут же, с торжествующим воплем: «Всем стоять! Он мой!!!», — подхватила Дуся Пупсикова и, радостно размахивая изрядно потрёпанными цветами, перехваченными лентой, скрылась в гуще бывших одногруппников, уже начавших неофициальную и некультурную часть празднества.

К немного ошарашенной произошедшим Тане подошла Гробыня, заняв место красноречиво покрутившей пальцем у виска и отошедшей Шито-Крыто. Глубокомысленно хмыкнув, Склепова пихнула Гроттер острым локтем в бок.

— Что, Гроттерша, не нагулялась ещё?

— В смысле?

— Мышки на суку повисли! — передразнила та.

— Букет, говорю, зачем выпустила? Вот теперь Пупсиковой достался. Это же для неё как команда «фас!» — пока своё счастье искать будет, землю носом перероет, за тридевять земель найдёт и до конца года уже силком под венец притащит, потрясая букетом перед печальным лицом жертвы как неоспоримым доказательством, — хихикнула Склепова. — Жаль беднягу. В общем, ты своим поступком, Гроттер, только что породила на свет нового Терминатора модели «П-1000» — тебе должно быть стыдно!

— Кого-кого?

— А, ну да… Как Чума-дель-Торт, только железный мужик. Просвещайся в классическом лопухоидном кинематографе, в общем! — не упоминая, когда это она сама успела в нём просветиться, усмехнулась синеволосая подружка невесты.

Гробыня выудила со стоящего рядом подноса бокал и, придирчиво взглянув на его содержимое, поставила на место.

— Шампанское, шампанское… Везде одно шампанское. Спасибо хоть не детское! Кто-нибудь нальёт взрослой замужней даме коньяк?! — возмутилась признанная звезда магвиденья.

Видя, что её просьба была проигнорирована общественностью, Склепова, забыв про Таню и изобразив на лице самую сладкую из своих улыбок, направилась к Тарараху, у которого под фалдой фрака из кармана торчало горлышко внушительного размера сосуда, из которого питекантроп периодически подливал себе в бокал, подозрительно веселея после каждого раза. Таня некоторое время ещё понаблюдала, как Склепова что-то сладко напевает Тарараху, бросая взгляды на торчащую у того из кармана бутыль, а питекантроп добродушно улыбается, явно не понимая причины Склеповских ухищрений. Или же, к чему больше склонялась сама Гроттер, делая такой вид. Проживший незнамо сколько поколений Тарарах, как давно убедилась ведьма, ровно как и академик Черноморов, был вовсе не так прост, как казалось.

Когда развлекаться, любуясь явно бесплодными, но упорными попытками Склеповой разжиться «взрослым» спиртным Тане надоело, она оставила свой бокал на подносе и, лавируя между разговаривающими, танцующими и сидящими за столиками гостями, решительным шагом направилась к выходу.

Ведьма выскользнула в пустой холл, куда через распахнутые парадные двери лился яркий солнечный свет. Из парка так же плыли стойкие запахи множества цветов, смешиваясь здесь с благоуханием роз из Зала Двух Стихий. Аромат получился настолько сильным и приторным, что Тане показалось, ещё немного — и её стошнит.

Гроттер огляделась и, помедлив, направилась вверх по старой каменной лестнице. Поднявшись на несколько этажей, она не встретила ни души: ни живой, ни мёртвой — все, включая даже только что зачисленных учеников будущего первого курса, сейчас находились на свадьбе знаменитого Тибидохского комментатора. Таня поёжилась и потёрла ладонью плечо — несмотря на уже вовсю бушующее за окном лето, в замке по-прежнему было прохладно.