Таня Гроттер и кольца Четырёх Стихий (СИ)

Выпускники заинтересованно переглядывались. Гробыня, валявшаяся до этого на диване с крайне пофигистическим видом, рывком села, пристально уставившись на незнакомца своими разномастными глазами, и Таня безошибочно догадалась, что по меньшей мере дюжина подзеркаливающих заклинаний в данную минуту бомбардируют завёрнутую в плащ фигуру. Но та даже не шелохнулась. Склепова, сидящая справа от Тани, раздосадовано выругалась сквозь зубы и принялась усердно тереть виски, а Катя Лоткова повелительным голосом негромко скомандовала:

— Ягун!

Но внук Ягге только удручённо мотнул головой.

— Не-а, уже пробовал. Глухо, как в банке со шпротами! — пояснил он Гробыне, Ваньке, Кате и Тане, с любопытством уставившимся на него. — Там такой блок, будьте здоровы! Наша Танька ещё пешком под раскладушку ходила, когда этот типус учился его накладывать, — с невольным восхищением констатировал Баб-Ягун. Как профессионал он не мог не оценить уровень магической подготовки.

Таня ещё раз с любопытством покосилась на фигуру в плаще.

— Может, кто-то из Магщества? — наивно предположила она.

— Ты чего, сиротка, с контрабаса без Брякиса падала? — подозрительно ласково поинтересовалась у неё Гробыня. — С каких пор сотрудники Магщества ходят в шмотках древнее, чем твои? Типа, мозольный кризис постучался и в наши двери?

Гроттер удивлённо взглянула на Склепову и уже внимательнее присмотрелась к стоящей поодаль фигуре. Действительно, тёмно–синий плащ незнакомца выглядел изрядно поношенным. В некоторых местах полы его обтрепались, в районе груди наблюдалось небольшое обугленное отверстие, наверняка оставленное чьей-то не совсем дружественной искрой, а несколько пуговиц вообще отсутствовали. Вдобавок ко всему, снизу плащ был покрыт крупными брызгами грязи. Создавалось впечатление, что его владельцу не только часто доводилось пробираться по довольно непроходимым местам, но и было абсолютно наплевать на свой внешний вид — ведь хватило бы одного очищающего заклинания, чтоб избавиться хотя бы от грязи и пыли. «Нет, это точно не человек из Магщества», — мысленно согласилась Таня. Мальчики Кощева всегда были одеты в парадные, с иголочки мантии с нашивкой эмблемы Магщества, меняемые не реже, чем раз в день.

Случайно взгляд Тани скользнул чуть левее, и она заметила стоявших недалеко от двери Свеколт и Аббатикову. Жанну Таня видела впервые с того дня, как бывшие некромагини в последний раз выставили её из дома возле железной дороги, и отметила про себя, что та изменилась больше своей подруги. Черты лица Аббатиковой теперь казались как-то мягче, от чего само лицо приобрело более доброжелательное выражение, чем раньше. Пугающая вязкая тьма ушла из взгляда, а волосы вернули свой, судя по всему, натуральный русый оттенок. В целом, казалось, утрата некромагического дара явно пошла обеим девушкам на пользу. Лена и Жанна, склонив друг к другу головы, о чём-то тихо переговаривались одними губами, изредка кидая встревоженные взгляды на незнакомца, от чего у Гроттер сложилось впечатление, что бывшим некромагиням наверняка удалось разузнать о новоприбывшем больше, чем им с Ягуном.

Когда, наконец, все не в меру любопытные желающие испробовали на госте уровень своей магической подготовки и осознали бесплодность своих попыток, головы присутствующих, как по команде, повернулись в сторону единственного человека, который был в состоянии объяснить сложившуюся ситуацию и удовлетворить всеобщий интерес.

Сарданапал сидел в своём кресле и терпеливо ожидал, пока уляжется возбуждение его бывших учеников. При этом он, вероятно, сам того не замечая, нервно подёргивал себя за кончик несколько раз обмотанной вокруг шеи на манер шарфа бороды. Разноцветные усы, вечно норовящие доставить своему обладателю максимум проблем, сейчас смирно свисали вниз, не подавая никаких признаков жизни. Таня, к несчастью, имевшая огромный опыт общения с директором Тибидохса, безошибочно определила по этому признаку, что ситуация действительно серьёзная.

Ей стало не по себе. На плечо легко опустилась чья-то тёплая ободряющая ладонь. Гроттер, благодарно улыбнувшись краем губ, коротко взглянула на Ваньку.

Сарданапал негромко кашлянул, и в кабинете тут же повисла тишина, которая могла бы заставить удавиться от зависти любое кладбище.

— Итак, все вы уже, конечно, знаете причину, по которой я вас собрал, — начал академик тоном, не предвещающим ничего хорошего. — Над Тибидохсом нависла серьёзная опасность... Совершенно верно, Демьян, опять, как вы соизволили только что выразиться, — хихикнувший при первых словах академика Горьянов замолчал и пристыжено потупился. Никто не понимал как, но пожизненно-посмертный глава Тибидохса всегда умел вызвать голос Совести даже в учениках, от природы не подозревавших о существовании такой милой тётеньки. Вода в графине, стоящем на столе у Сарданапала, тихо булькнула и зацвела. Впрочем, на это мало кто обратил внимание, потому что директор продолжал: