Таня Гроттер и кольца Четырёх Стихий (СИ)

От неожиданности Таня подскочила на месте и обернулась. Прямо перед ней, забравшись с ногами на подоконник, сидела рыжеволосая девушка. Упершись щекой в колени и обхватив их руками, она скользила ленивым взглядом по окутанным вечерней тьмой окрестностям замка. Костлявая фигура пряталась в тёмные джинсы и лёгкий бежевый свитер, который явно был на неё велик — рукава его почти полностью закрывали ладони, вырез сполз, а из него выглядывало худое острое плечо. Однако, казалось, рыжую это не особо заботило. В целом, по её виду и позе можно было с уверенностью сказать, что ей безразлично абсолютно всё. Давно уже безразлично.

«Наташа Ростова. Та самая девушка-некромаг, которую привел Сарданапал», — вспомнила Таня.

Гроттер в нерешительности остановилась посреди прохода. Наташа продолжала всё так же бесстрастно рассматривать вечерний пейзаж за окном, больше не обращая на Таню никакого внимания. Примерно минуту прождав какой-либо реакции на своё присутствие, Таня пожала плечами и направилась в сторону своей комнаты, когда её догнал всё тот же спокойный голос.

— Это печально, правда? Ведь это должно быть печально, да?

— Что печально? — не поняла Таня, останавливаясь и вновь оборачиваясь к некромагине. Теперь та оторвала свой взгляд от окна и, словно затаившаяся в высокой траве хищница, приподняв голову от колен, смотрела прямо на Гроттер. Вот только хищница сытая и потому не представлявшая в данный момент угрозы.

— Цветы, — пояснила Наташа и, заметив, как Таня в вежливом недоумении вздёрнула брови, добавила всё тем же отстраненным голосом: — Разве ты не заметила? Когда выпал снег, парк был усыпан цветами, ведь лето — разгар их цветения. Когда же внезапно на смену солнцу пришёл холод, они не успели завянуть, и лёд сковал их лепестки, — Наташа махнула рукой в сторону окна. — Все цветы стоят закованные в лёд. Благодаря ему они всё ещё прекрасны, но уже мертвы. Это красиво и печально одновременно, верно? И это так похоже на нашу собственную жизнь…

Некромагиня мягко спрыгнула с подоконника и подошла к изумлённой Тане. «Она странно говорит, — тем временем фоново отметила Гроттер. — Как будто пришла из другой эпохи… Ну, или начиталась исторических романов». Но всё же дочь Леопольда Гроттера не могла не признать, что смысл в словах некромагини определённо был. «Вот только зачем она говорит это мне?».

Тем временем Наташа улыбнулась, не столько подойдя, сколько подкравшись к Гроттер почти вплотную. Секунду вглядывалась в неё, а затем вдруг издала короткий придушенный вздох восторга. За её бездонно чёрными глазами на мгновение словно вспыхнули две лампочки, и всего одно это мгновение Таня была уверена, что Ростова сейчас, прижав руки к груди, с радостным писком запрыгает на месте, словно маленький ребёнок.

«Лампочки» погасли. Наваждение рассеялось, а Ростова выдохнула:

— Надо же, он и вправду тебя нашёл...

— Кто?

— ...А ты почти ему поверила. Совсем-совсем, ведьма, разум потеряла? А я думала... Да как можно быть такой наивной?! — последние слова рубанули воздух резко как щелчок хлыста, и Таня невольно отпрянула от Ростовой на несколько шагов. Наташа вытянула шею и качнулась в её сторону, словно хотела сказать что-то ещё, но одёрнула себя. Вместо этого лишь беззлобно усмехнулась и, развернувшись, быстро направилась в противоположную Гроттер сторону, оставив Таню растерянно смотреть ей вслед. При ходьбе Ростова, натянув на пальцы рукава, рассеянно похлопывала себя по бокам.

Когда некромагиня была уже в другой части коридора, Таня наконец опомнилась и, крикнув: «Эй! Подожди!», — побежала за ней.

Нагнать Ростову Тане удалось только на середине Лестницы Атлантов.

— Подожди! — выдохнула Гроттер, хватая некромагиню за рукав свитера и пытаясь восстановить дыхание. — Что значит «Он и вправду тебя нашёл»? Кто «он»? О ком ты говоришь?

Наташа с нескрываемым любопытством уставилась на Таню.

— Мне кажется, ты уже и так поняла, иначе навряд ли бы стала бегать за мной по всей школе. И не могла бы ты отпустить мою руку? Мне так не совсем удобно, и, честно говоря, даже было бы больно... но нет.

— О, извини!.. — спохватилась Таня, отпуская рукав Наташиного свитера, и неуверенно добавила: — Ты говорила о… О Глебе, так?

Некромагиня фыркнула и передразнила её.

— «О Глебе»! Или у вас тут много томных роковых юношей с глубоко покалеченными душами обосновалось, в ряд сидят вдоль подвесного моста в ступах и портреты на заказ рисуют?

— Почему ты так говоришь? — нахмурилась Таня, обескураженная тем количеством злобной иронии, которая прозвучала в словах Ростовой.

Некромагиня уныло усмехнулась. Глядя на плещущиеся на мраморных ногах атлантов голубоватые блики пламени, отрешённым голосом, совсем не похожим на тот, которым она разговаривала только что, Наташа чётко произнесла:

— Потому что он — подонок.

На лестнице повисла тишина. Голубоватые блики неровного пламени нервно метались по мраморным фигурам атлантов. Две рыжие ведьмы безмолвно глядели друг на друга. Одна с непониманием, другая с безразличием.