Таня Гроттер и кольца Четырёх Стихий (СИ)

Таня вздрогнула и смежила веки. Затем долго впивалась взглядом в чёрные, затягивающие глаза некромагини и не видела там ничего. Пустота. Сосущая пустота. Это был не тот взгляд Бейбарсова, которым он, будучи некромагом, когда-то смотрел на неё, на Таню; не тот, которым одаривали её порой Жанна и Лена. Хоть глаза трёх, теперь уже бывших, некромагов были и тёмными, и завораживающими, и подавляющими волю, но в них ещё были живые искры. В этих же глазах нельзя было найти ни-че-го.

В голове Тани, выплывая откуда-то из глубины памяти, прозвучал чуть взволнованный и, в то же время, грустный голос Лены Свеколт: «…Это то качество в Жанне, которое спасло её от превращения в тупого, бездушного маньяка-убийцу, которых старательно лепила из нас чокнутая старуха. У меня это — тяга к знаниям, у неё — вера в самые лучшие стороны человека, у Глеба — думаю, сама понимаешь, — его чрезмерная заинтересованность тобой». «У них было то, что удерживало их на краю, — отрешённо подумала Таня. — А было ли это “что-то” у неё?».

Ответ Таня уже знала. Ответ был в этих пустых, безразличных глазах. Это были глаза куклы: пустой и сломанной, выкинутой за ненадобностью. И именно тогда в Танином сознании впервые возникла пугающая, но такая очевидная мысль: «В той пещере она умерла. Не физически — в тот день погас её эйдос. Она сломалась».

Новая волна жалости нахлынула на Таню, и ей внезапно захотелось кинуться к этой несчастной, потерянной девушке, попытаться растормошить её, заставить улыбнуться, увидеть в её взгляде хоть искорку надежды, хоть что-нибудь...

Но Гроттер осталась неподвижно сидеть на своём месте, потому что какая-то непонятная, но властная сила удерживала её. К тому же, Таня знала, что это был ещё не конец истории. Совсем не конец.

— Мне… Мне жаль. Правда, очень жаль. Я думаю, что я бы никогда не выдержала того, через что ты прошла, — наконец нарушив затянувшееся молчание, сухим, ломким голосом произнесла Таня. — Но при чём тут Глеб? Я не понимаю ни этого, ни того, для чего ты мне всё это рассказала.

Наташа отрешённо кивнула, всё так же не глядя на дочь Леопольда.

— Слушай дальше — и скоро поймёшь. Я рассказала тебя эту небольшую предысторию не потому, что пыталась вызвать сострадание. Мне оно не нужно, а ты и так щедро раздаёшь его всем, кому не лень взять. Но ты должна знать это по крайней мере для того, чтоб понять значение событий, которые я буду описывать дальше.

— Итак, с того случая прошло несколько месяцев. Я училась довольно быстро, но по-прежнему была непростительно слаба — как магически, так и физически. Иногда я по несколько раз на дню оказывалась в нескольких сантиметрах от косы Мамзелькиной, и только некромагия старухи меня спасала. И вот тогда моя хозяйка стала понимать, что простой ребёнок не в состоянии выдержать таких нагрузок. Но она вовсе не собиралась уменьшать их, не-е-ет. Скажу больше, я уверена, что подобные мысли даже не приходили ей в голову. Вместо этого она стала набирать по всей России способных к некромагии детей. Каждый день старуха приводила кого-то нового. Всего она собрала около пятнадцати ребят: мальчишек и девчонок, возрастом не старше десяти лет, напуганных и растерянных — таких же, как я. Естественно, хозяйка прекрасно знала, что из них к концу обучения в живых не останется и полудюжины — да ей и столько не нужно было. Для начала, она наложила заклятие, не позволяющее нам каким-либо способом общаться друг с другом. А потом начался настоящий кошмар. До этого, когда я была единственной ученицей, я думала, что хуже быть уже не может. Я очень, очень ошиблась. Ведьма и не думала щадить нас: давала самые опасные задания, устраивала самые выматывающие испытания, потому что теперь ей можно было не бояться, что ученик умрёт, она не сможет передать свой дар, и придётся начать всё заново. Всё равно кто-то бы выжил. Всегда кто-то выживал. А через два месяца, в течение следующих нескольких недель, старуха привела ещё троих учеников, среди них — мальчишку. Это было странно. Она терпеть не могла мальчишек. Среди нас их была всего пара, и те долго не протянули.

Тане не нужно было гадать, о ком говорит Наташа. Она и так уже знала.

— Она привела Глеба.