Таня Гроттер и кольца Четырёх Стихий (СИ)

— Когда мы добрались до гроба, я спрыгнула вниз, в яму, чтоб вскрыть его, а Глеб остался прикрывать меня наверху в случаи нападения нежити. Я отодвинула прогнившую крышку и стала осматривать истлевший труп. Но понятия не имела, что мне надо искать, так как не могла воспользоваться магией для обнаружения этого предмета, не могла даже переключиться на истинное зрение для того, чтоб различить наличие какого-либо магического контура. Спустя минут пять я заметила на шее у покойника цепочку и, потянув за неё, извлекла из складок прогнившего тряпья одежды висящее на ней, ничем не примечательное кольцо. Пара рун на внутреннем его ободе — вот и всё, что его украшало. Мне захотелось повнимательнее рассмотреть их. Для этого пришлось снять цепочку с шеи мертвеца. И в этот момент что-то произошло. Вся нежить, находящаяся поблизости от кладбища, разом взбесилась и кинулась на нас. Их было слишком много, а мы не могли использовать ни одно заклинание. Глеб отбивался от тех, что нападали на него, с помощью своей трости. Там есть острый наконечник, поэтому при желании можно было использовать её, как шпагу. У меня же ничего подходящего не было, и, в отличие от Бейбарсова, я стояла в тесной глубокой яме. Со всех сторон лезли мертвяки. Они пробивались как кроты сквозь землю и, разбрызгивая фонтанами землю, выскакивали прямо из стен могилы. Замкнутое пространство, лязгающие челюсти, тянущиеся к лицу когти, отвратительный запах гнили... Перед глазами совсем не вовремя начали возникать картины из прошлого. Думаю, у меня началась паника. Я снова оказалась совершенно беспомощной, запертой в тесном, провонявшем мертвечиной и гниющей землёй месте, окружённая со всех сторон голодной нежитью. Один из мертвяков пробился прямо через дно ямы и схватил меня за лодыжку, от чего я, не устояв, упала. Мертвяки тут же накинулись на меня — я еле успевала отбиваться от них руками и трухлявыми досками, что успела отодрать от гроба под моими ногами. Начала кричать и звать Глеба. К этому времени я уже была вся в собственной крови, несколько оживленцев вцепились мне в руку, один разодрал мне бок, но зато мне удалось выломать у одного из наиболее разложившихся нападающих ребро и заполучить некое подобие кинжала, хотя какой от него был толк! А Бейбарсов просто стоял около края могилы и смотрел на меня сверху. Со своими мертвяками он давно уже справился, а новые лезли в основном на меня, валились в могилу штабелями. Я просила его помочь, я же спасла ему жизнь! Тогда он спрыгнул ко мне. Несколько мертвяков сразу же ринулись в его сторону, но с ними он довольно быстро покончил своей тростью — должно быть, её острый наконечник был совсем не так прост. Но Бейбарсов не стал мне помогать. Он даже и не думал. Вместо этого он молча поднял кольцо, которое я уронила пока металась по могиле, и, даже не взглянув на меня, вылез из ямы и ушёл. Он меня бросил. Просто и хладнокровно. Я считала его своим другом, а он оставил меня на дне могилы на съедение нежити. Старуха учила нас не чувствовать физическую боль, но заставить нас не чувствовать боль душевную она так и не смогла. И мне было больно, так больно, мерзко и обидно… Но я заткнула в себе это. Более того, я поняла, что это был мой шанс, шанс навсегда сбежать от хозяйки. Все посчитают, что я мертва, никто не будет искать мой труп. Ведь наша старуха никогда даже не хоронила погибших учеников, не то, что идти фиг знает куда, чтоб убедиться в моей смерти. Слова и воспоминания Бейбарсова послужат ей хорошими доказательствами, если таковые потребуются. Осталось только выбраться из этой могилы. Это была единственная мысль, которая крутилась у меня в голове. Наверно, тогда я дралась так же, как в тот первый раз. Даже, наверно, ещё отчаяннее, потому что теперь я точно знала, что мне есть, что терять: свободу.