Таня Гроттер и кольца Четырёх Стихий (СИ)

Правда, Прохор, который был уже весьма преклонных лет даже по меркам нежити, пару месяцев назад объявил, что уходит на покой и жаждет провести свою старость где-нибудь в тихом и уединённом месте, где нет грязных котлов и разнесённых вдребезги самоваров. Это оказалось ещё одним его заскоком, потому что домовые, как правило, не любят менять место жительства (за исключением случаев, когда предыдущее было уничтожено). Но свято место, как говорится, пусто не бывает. А с таким хозяином, как Валялкин, который настолько обожал всяких магических существ, что чуть ли не всю работу за домового сам делал, у них всего через неделю уже объявился другой помощник, не упустивший случая занять выгодную вакансию. Нового домового звали Афанасий, и характер у него был довольно скверный, но всё-таки добрый. Этим Афанасий чем-то смутно напоминал Тане её деда, Феофила, и по этой причине рыжеволосая ведьма прониклась к домовому глубокой симпатией. Нафане — как называла его Гроттер, вспоминая старый советский мультик про домового, который как-то раз, в возрасте семи лет, халявно смотрела в гостиной Дурневых, пока семейство отдыхало в аквапарке, — новая хозяйка тоже нравилась, хоть он и отказывался это открыто признавать. С ворчанием выслушав ведьму, домовой, помнится, ответил: «А ты, хозяйка, не терзай себя. Подожди ещё месяцок-другой, к себе поприслушивайся, к ощущениям своим. Слетай в этот ваш Тиби Охс, или как его? А там глядишь, всё и прояснится. Если действительно дорого тебе всё это, — тут домовой широким жестом обвёл рукой избушку и дворик за окном с виднеющейся в паре шагов опушкой леса, — душа назад позовёт. А если не позовёт, там уж сама делай выводы».

Таня усмехнулась, вспоминая этот совет. Самой делать выводы… Принимать решения… Как раз это у неё упорно и не получалось, если только решение не требовалось немедленно, сию секунду, и от него напрямую не зависела как минимум судьба одного мира. Как только же ей предоставлялось вольное неограниченное время на раздумья, способность мыслить быстро, конкретно, чётко и бескомпромиссно проваливалась к Чуме. Последние несколько лет она только и металась от одного решения к другому, пыталась найти компромисс, мучилась. Виновато ли в этом было слияние сознаний с её во многом по характеру противоположным ей двойником Таньей, так и норовившим в первое время «перетянуть одеяло на свою сторону», или же она сама — факт оставался фактом. Даже сейчас, когда, казалось бы, всё было уже решено, и пути назад не было, она всё равно, всё ещё пыталась что-то прояснить, за что-то зацепиться, вернуться назад. А для чего? На этот вопрос даже у самой Тани не было однозначного ответа.

И вот сейчас, сидя на деревянных, чуть покосившихся ступеньках крыльца в свете слабого фонаря, висящего рядом со входом, Грозная Русская Гротти опять туманно размышляла над своим будущим. Но, наскучив топтаться на одном месте, мысли её довольно скоро переметнулись на недавний разговор с Баб-Ягуном.

«Итак, подведём итоги, — подумала Таня, мысленно стараясь собрать в одну кучку всю имеющуюся у неё информацию. — У Бессмертника Кощеева есть что-то очень ценное — какой-то артефакт — который явно ему не принадлежит. Причём артефакт настолько важен или силён (а возможно и то, и другое одновременно), что его непрочь заполучить сам Лигул и, не исключено, не он один. Поэтому Кощеев решил перепрятать артефакт. Неужели он так боится его потерять, что приказал даже перекрыть Гардарику, причём на целую неделю? К чему такой большой срок?» — эти вопросы так и остались без ответа. «Сплошные непонятки!» — устало подумала Таня, поднимаясь со ступеней. Впрочем, это было не её дело и не её проблемы, чтоб во что бы то ни стало пытаться разобраться в паранойе Кощеева. Хотелось спать, а надо было ещё пойти вымучить из себя и своих не шибко первоклассных кулинарных способностей ужин для Ваньки. «Он, бедный, опять ничего из-за этих русалок целый день не ел!» — со вздохом вспомнила она.

Дело было в том, что Маечник уже второй день пытался найти на дальних болотах цветок Цветика-Семицветика. Причём, это был совсем не тот пресловутый цветок, способный исполнить семь любых желаний, как настойчиво убеждали лопухоидных детей нескончаемые телевизионные мультики. Настоящее волшебное свойство Цветика заключалось в способности лечить нежить от любой болезни. Правда, не всю, а только тех, кто стоял на, так называемой, «стороне Света». Таковыми считались лешаки, русалки, водяные, домовые и прочие подобные создания, не приносящие вреда магам. Конечно, для нежити борьба Света и Тьмы была пустым звуком, но всё-таки…