Таня Гроттер и кольца Четырёх Стихий (СИ)

Решив, что дольше так не выдержит, ведьма с заметным усилием стащила с себя куртку. Пальцы её не слушались. Стянув перчатки и опустив взгляд на свои руки, Таня невольно вздрогнула: те были красного цвета. Зубы уже не стучали — они целенаправленно выбивали ей челюсть, очевидно, намереваясь вырваться и улететь в тёплые края. Губы обветрились, потрескались и наверняка посинели (и всё Бейбарсов наврал про то, какие алые они там становятся, и нечего об этом думать!).

Вдобавок ко всему, внутренне Таня чувствовала себя не лучше, чем выглядела внешне. В голове царил хаос покруче того, что сейчас томился в подвалах за Жуткими Воротами. Все чувства, и так в последние несколько лет не особо дружившие с таким понятием, как «ясность», окончательно запутались, а мысли представляли собой некий клубок из вопросов «почему?», «зачем?» и «что?».

— Та-ак, стоп. Стоп, стоп, стоп… — выдохнула Таня, останавливаясь на одной из лестничных площадок, возле узкой бойницы, надёжно залепленной снегом.

Синеющими пальцами она кое-как отгребла со лба пряди мокрых волос, раз за разом безрезультатно прокручивая в голове последние полчаса, а затем и всю последнюю неделю. «Честное слово, контрабас бы отдала за то, чтоб прямо сейчас понять, что происходит! — Таня нахмурилась. — Одно ясно: на этом чокнутом острове собрались абсолютно все. Стражи не вмешивались даже когда в этот мир через зеркало лезли славянские боги — что изменилось?.. Да он меня провёл, как маленькую девчонку! — Таня вспыхнула от стыда и злости, вспоминая трюк с «драконом». — Блин, на такие фокусы уже даже первокурсники не ведутся! И вообще, с какой радости дался ему этот Бейбарсов? И магию ему возвращает, и в Тибидохс отправляет, и предо мной выгораживает — прямо хоть тряпочку ему подари, чтоб удобнее было пылинки с него протирать! И как этот Юра попал на Буян, если Гардарика столько дней уже заблокирована? Получается, он был тут с самого начала? Да что вообще происходит в этой школе?!»

Тане казалось, что ещё чуть-чуть — и у неё начнётся припадок истерического смеха. Она изо всех сил старалась просто взять себя в руки и не вцепиться этими же руками себе в волосы от всей этой, окружающей её со всех сторон, неразберихи. И что теперь, спрашивается, делать дальше?

— Будешь стоять так посреди коридора — простудишься! — неожиданно раздался у неё за спиной негромкий голос.

Прерванная на середине мысли, Таня вздрогнула и обернулась, ожидая увидеть кого угодно, начиная от Сарданапала и заканчивая тем же Юрой. Но увидела она отнюдь не седобородого директора школы и не нервного хранителя из Сфер, а того, кто для неё сейчас был гораздо хуже их обоих.

За Таней, прислонившись спиной к каменной стене, стоял Глеб Бейбарсов собственной неоднозначной персоной.

«Надо же, гора пришла к Магомету!» — истерически хихикнул тот уголок Таниного сознания, за который её мозг сегодня уже практически не нёс ответственности.

Зато всё остальное сознание при виде бывшего некромага повело себя как-то очень странно. В компьютере такое обычно называется системным глюком.

Бейбарсов, испытующе глянув на ведьму, сделал шаг в её направлении.

— Давай договоримся. Можешь прогнать меня... потом. Но ты не в порядке, и я хочу знать, что случилось. Зачем, во имя Древнира, тебя понесло на крышу? — изумлённый взгляд бывшего некромага скользнул по Таниной оледеневшей одежде, спутанным волосам и синему лицу с ярко-алыми дрожащими губами.

Таня только помотала головой, всё так же подозрительно вглядываясь в Бейбарсова. У неё мелькнула малодушная надежда, что в призрачно-потустороннем свете факелов на лестнице она сможет разглядеть в его лице что-то такое, что позволит ей с чистой совестью махнуть рукой разом на всё. Истолковать слова этого странного Юры как подтверждение того, что Ростова лгала, принять их за неопровержимый факт, а Наташу — за вероломную злодейку с беспочвенными обвинениями. И как бы всё тогда было просто! И не надо было бы сейчас стоять здесь и из последних сил удерживать себя от того, чтоб сесть на ступеньку и начать тупо, глупо, безвольно ныть. Или — что ещё хуже, и чего ей хотелось ещё больше — проделать то же самое, уткнувшись в шерстяную вязь свитера бывшего некромага. И, желательно, чтоб он обнимал её и нёс своим низким бархатным голосом какую-нибудь увещательную чушь про то, как всё будет замечательно.

Если бы Юра только сказал правду… Если бы все вокруг хоть раз, хоть когда-нибудь перестали скрытничать и врать, чтоб можно было хотя бы получить представление, где же эта Лигулова правда вообще находится и как выглядит! Если бы она могла быть хоть в чём-то уверена, тогда…

«А что тогда? — насмешливо проскользнуло в Танином сознании. — Что изменилось бы тогда? Ну, узнаешь ты, допустим, что он не виноват, не делал этого, или делал, но по каким-то извинительным причинам — и что?»

А вот этого Таня не знала. Просто, наверное, хотела избавиться хоть от одной загадки, которых сегодняшняя ночь ей только подкинула. И рыдать на груди у Глеба она в любом случае не собиралась — скорее уж Буян сам по себе оттает!