Таня Гроттер и кольца Четырёх Стихий (СИ)

Таня, только недавно выписавшаяся из магпункта, успела поучаствовать в этой лотерее всего раз и, по относительно счастливой случайности, попала в пару к Пипе Дурневой. Пипенция хоть и донимала своими расспросами про личную жизнь Гроттер, но всё же была ей двоюродной сестрой и своим человеком, так что отношения у них были если и не дружеские, то вполне устаканившиеся.

Что-то зашевелилось возле Таниной ноги, выводя девушку из задумчивого состояния. Опустив голову, внучка Феофила нашарила взглядом лежавшую рядом с ней на скамье потрепанную сумку из кожи. В данный момент сумка недовольно пыхтела, и из её полурасстёгнутого кармана вырывались клубы дыма.

Таня, спохватившись, торопливо расстегнула замок на среднем отделении сумки, и оттуда тут же высунулась недовольная зелёно-чешуйчатая морда. Ещё не до конца проснувшийся дракончик ошалело тряс головой, а его ноздри уже начали раздуваться, набирая воздух, чтоб оповестить о своём пробуждении с помощью небольшого пожара в школе.

Ведьма быстро оглядела свой стол, ища что-нибудь подходящее. Наконец, она нашарила глазами большую тарелку с одиноко валяющейся на ней парой котлет и, схватив их, быстро подсунула под мордочку дракона. Тангро сначала чуть отодвинулся, подозрительно обнюхивая котлеты, но уже через несколько секунд выхватив их из Таниной руки, принялся с аппетитом завтракать.

Гроттер довольно улыбнулась: дракончик был накормлен, а Тибидохс временно спасён. Наблюдая за тем, как Тангро поедает котлеты, слегка подкоптив их при этом всё же вырвавшейся у него из ноздрей струйкой огня, Таня уныло изрекла, обращаясь к нему:

— Ну вот, посмотри-ка. Даже тебя Ванька бросил.

Вот уже второй день, как Таня выписалась из магпункта, Ванька просил её понянчиться с Тангро. До Таниного выздоровления почётный караул поочерёдно нёс то Ягун, то Катя Лоткова. Но у Ягуна дракончик вечно обнаруживался недокормленным и со следами мазута на чешуе, а гостить у Лотковой Тангро не очень любил, так как от неё всё время пахло какими-то дорогими духами, которые дракончик почему-то на дух не переваривал. Так что должность сиделки, по обоюдному согласию всех заинтересованных сторон, перекочевала к Тане, которую Тангро обожал.

Передать Тангро на чужое попечение Ваньке пришлось потому, что он весь день проводил вместе с Тарарахом и Соловьём возле драконьих ангаров. Взбешенные драконы чувствовали себя всё хуже и хуже, несмотря на усилия магов. Тангро же, никак не реагировавший на смену климата, не понимал пикантность ситуации и всё время норовил пролезть в дрожащие от ударов хвостов и лап, добела раскалённые огнём ангары, чтоб поиграть со своими большими братьями. Не настроенные же на игривый лад драконы могли запросто разорвать маленького дракончика на закуску, или же, что более вероятно, пытаясь поймать стремительно перемещающегося в тесном помещении Тангро, сами причинить себе вред. Так что Валялкину пришлось временно расстаться со своим любимцем, передав его на попечение Тане, хотя и видно было, что меньше всего ему сейчас хотелось оставлять их обоих одних.

Но, как бы там ни было, а Ванька опять убегал к своим животным. Как всегда, они были у него на первом месте, как бы сильно он не любил Таню. Гроттер, конечно, прекрасно понимала чувства Маечника и сложившуюся ситуацию, но… «И что, так теперь будет всю жизнь?» — с тоской подумала девушка, отодвигая от себя пустую тарелку и, положив руки на стол, опустила на них голову. Она методично, в красках представила, как Ванька снова и снова будет убегать от неё к раненым кикиморам, простуженным русалкам и подвернувшим копыто конькам-горбункам в двадцать лет… в тридцать… в сорок… Таня не хотела признаваться себе в этом, но тогда, улетая четыре месяца назад в лесную глушь к Ваньке, она каким-то уголком сознания ещё продолжала упорно верить, что градация его приоритетов, всё-таки, подкорректируется сама собой. Что, когда она будет рядом с ним всё время, то станет для него не только самой любимой, но и самой важной. Теперь же наивные подростковые мечты махали ей платочком с перрона жизни.

«Так, хватит! С каких это пор я стала задумываться о таких вещах? — оборвала себя Таня, поднимая голову и с силой надавливая ладонями на глаза. — Главное, что мы друг друга любим… наверное. А в любви сомневаться нельзя, иначе, как только начнёшь, любовь обижается и объявляет тебе бойкот. Знаем, проходили! Мы с Ванькой уже, фактически, через всё, что можно, прошли, и всё-таки остались вместе. И если уж это не значит, что нам суждено быть вместе, то что тогда вообще может хоть что-либо значить в этом совершенно ненормальном магическом мире? И я не позволю очередному дурацкому поступку Зализиной, Бейбарсова, да хоть прабабушки Пуппера по линии самой доброй тёти или же меня самой с радостными цыганскими плясками пустить всё под откос».