Танки не лгут

Стайка бегунов бросилась прочь — к тегу и собравшимся вокруг него танкам, что еще были способны передвигаться. Всей толпой они медленно шли к Древу. И лишь один бегун остался на месте. Он лег, поджав высокие тонкие лапы, и на песок спустился высокий — даже выше Хилдебранда — мужчина с ярко-рыжими, словно красное золото, волосами.

Проигнорировав напряженно застывшего с плетью в руке Ника, он развернулся и пошел к клетке.

— Здравствуй, Бранд, — сказал он, с любопытством глянув на Эвана, и усмехнулся, когда тот сжал рукоять тесака. — Не советую, — он угрожающе покачал головой. — Не представляю, откуда вы взяли настоящую землю, но я все тут перемелю каменной мясорубкой, включая дерево и твоих дружков.

— Батч… — сказал — будто выплюнул — Хилд и действительно сплюнул на каменный пол своей темницы.

Батч поморщился.

— Вот уже двадцать лет ты зовешь меня по-фамилии, — протянул он неприязненно. — А ведь когда-то все было по-другому.

— До того как ты меня предал? — холодно осведомился Хилд.

— И ты за двадцать лет не нашел времени поговорить об этом? — Батч наклонил голову, и Эвану в грудь вдруг ударила каменная глыба, выросшая прямо из песка. Она не причинила вреда, но отшвырнула его на несколько метров.

— Эван! — испуганно крикнул Ник и дернулся было, но Батч предупреждающе вскинул руку.

— Стой, где стоишь, Никки! — рявкнул он. — Так всем будет безопаснее, — продолжил уже спокойно. — Я никого не убью, пока вы все будете паиньками. Ты же знаешь, Бранд… — он снова повернулся к клетке. — Я против лишнего насилия, но иногда оно необходимо. Надеюсь, теперь ты это понял.

— Понял, — согласился Хилд, но не было никаких сомнений, что они с Батчем говорят о разных вещах. На его щеках играли желваки, а на обнаженном теле были напряжены все до единого мускулы. — Чего ты хочешь от нас?

— Помощи, — Батч предупреждающе глянул на Эвана и подошел к клетке. — Не знаю, как и почему, но у вас с Ником все получалось, а у других — нет. Вот только цели-то у нас общие. Так почему вы от нас бежите?

— Потому что мне противно видеть твое лицо? — медленно цедя слова, ответил Хилд и вздернул обгоревшую безволосую бровь. — Потому что я двадцать лет мечтаю всадить нож тебе в глаз? Потому что я ненавижу каждого человека в этой вашей гребаной Башне?

Свое ошеломление Батч скрыть не сумел. Видимо, Хилд был неплохим актером, потому что было очевидно: сказанное является для землетряса новостью. И новостью крайне неприятной.

— Но я думал… — начал было Батч, но Хилд его перебил:

— Что ты думал, Батч? — он шагнул вперед, вжимаясь грудью в камень. — Что я простил тебя? Что забыл, кто по-настоящему повинен в смерти Лис, Нила и Юргена?

— Я не виноват, что твою семью убили! — ответил Батч резко. — Если кто и виноват, то только ты сам! Что же до Нила и Юргена… — его голос смягчился. — Ты сам знаешь. Я любил их как своих детей.

— Ты не способен любить, — с горечью протянул Хилд. — Никто из вас даже не знает, что это такое.

— Неправда, — глаза Батча странно сверкнули. — Я хорошо знаю, что это такое… — он подошел к клетке еще ближе и протянул Хилду ладонь. — Прости меня, Бранд, — сказал, глядя ему в глаза. — Я никогда не желал тебе зла.

Несколько секунд Хилд смотрел на него не мигая, а затем медленно поднял руку, сжал его пальцы и резко потянул на себя.

— Не смей тронуть кого-то из моих друзей! — прорычал он Батчу в лицо и силой дернул руку, с хрустом ломая ее об камень.

Батч закричал, отпрянув — Хилд отпустил его, не мешая — и осел на землю. Песок зашевелился, обхватывая вывернутую под неестественным углом конечность, и через несколько секунд Батч встал целый и невредимый.

Глядя на Хилда в упор взглядом, в котором пополам мешались злость и восхищение, он, не оборачиваясь, крикнул:

— Никки! Собирайся, мы идем домой. Твой дядя Хидди поедет в персональной карете. Надеюсь твоя зверушка сможет ее поднять.

— Да пошел ты, Батч!

Резких, громких и полных сдержанной ярости слов не ожидал даже Эван — не говоря уж об изумленно вскинувшем брови Батче. Землетряс развернулся всем телом и уставился на Ника как на заговоривший танк.

— Тебе нужны деревья? — Ник свирепо прищурился. — Зачем? Людские кости горят хуже?

Батч не сразу нашелся с ответом. Некоторое время он стоял, рассматривая Ника так, будто только сейчас его вообще заметил.

— Я пытался тебе рассказать, Ник, — наконец начал он медленно. — Про круговорот жизни, про то, как это было устроено в природе. Но ты не хотел меня слушать.

Ник усмехнулся и покачал головой.

— Как же ты вонял… — протянул он с отвращением. — Завистью, похотью, скукой. Я не то что слушать — я рядом находиться не мог!

Батч поджал губы и даже, кажется, скрипнул зубами.

— Смотрю, реальный мир тебе в принципе не по вкусу пришелся, — сказал он как мог миролюбиво, но сквозь это миролюбие все равно просачивалась злость. — Иначе зачем забираться так далеко? Пришлось прочесывать почти всю планету бегунами. Но поиграли в прятки — и хватит. Пора домой, Никки.