Танки возвращаются в бой

Пустильников и Бочагин уехали. На следующий день инженеры и техники натянули на себя хрустящие костюмы ТОЗ и присоединились к ремонтным бригадам. Снова, как в декабре под Браньском, мастера меняли двигатели, перебирали коробки передач, снимали башни. Только теперь, к счастью, руки не прилипали к металлу: мартовское солнце хотя и не баловало теплом, но разводить костры и подогревать инструмент не было нужды.

Люди работали молча, напряженно: чувствовали и понимали, что день окончательной победы близится. Ведь о нем, об этом дне, всю войну думал с радостью и надеждой каждый фронтовик. И сейчас тяжелый боевой путь, оставшийся позади, не казался уже таким трудным. Впереди — Берлин!..

В одной из ремонтных бригад я встретил в те дни технолога 83-го батальона инженер-капитана Н. И. Сатарова. Со штангенциркулем в руке он разбирал кучу траков, измерял проушины.

— Не зря копаемся, товарищ полковник, — пояснил Сатаров. — Из четырех гусениц набираем годных траков на одну. Заменим только пальцы, и будет ходить сотни километров.

— Чем вы объясняете, что проушины износились неодинаково?

— Это естественно. Во время боев некогда было заниматься выбраковкой; подбитые звенья заменяли новыми — и снова в строй. Ну а сейчас если выбраковывать с толком, расстановкой, технически грамотно, как положено, тогда процентов двадцать пять траков сумеем к делу приспособить. Ведь это — тонны металла, да еще какого! — воскликнул Сатаров.

— Это верно... А зачем того молодца догола раздели? — показал я на танк, стоявший на стульчаках без ходовой части и агрегатов.

— Приходится менять все, — ответил Сатаров. — Да ничего! Завтра мы из него «человека» сделаем. Пусть повоюет, а силенок до Берлина хватит.

Первые два дня ремонтники создавали задел, а затем стали выпускать по 5–6 машин в сутки. «Пустильников не ошибся, — думал я и прикидывал: — К двадцать пятому или двадцать шестому все работы закончим...»

12 марта состоялась встреча Военного совета армии с кавалерами ордена Славы. Командующий и член Военного совета тепло поздравили их и призвали впредь так же смело и решительно бить врага. А 14-го в большом городском клубе собрались офицеры управлений, соединений и частей, чтобы отметить вторую годовщину славного боевого пути армии. Генерал Гришин в своем докладе подвел итоги этого пути. За два года боев наша гвардейская армия прошла 7400 километров — от советского села Прохоровки до немецкого города Мариенвердера; освободила тысячи населенных пунктов, десятки тысяч узников лагерей смерти; воспитала и вырастила тысячи храбрых, опытных, самоотверженных воинов. Многие из них были удостоены высшей правительственной награды — звания Героя Советского Союза.

* * *

Здоровье командарма ухудшалось с каждым днем. Смертельный недуг сломил этого могучего человека. Мы видели, что Василий Тимофеевич с трудом держится на ногах. Однако он не допускал и мысли о том, чтобы покинуть свой пост. Уговоры не помогали. Его упорство нам было понятно. Провоевал три с половиной года. Пережил и горечь поражений, и радость побед. Только что закончил две крупные операции... И вдруг, когда готовится последний удар по врагу, оказаться вне строя. Да и как расстаться с дружным боевым коллективом?..

— Хорошо. Поеду, — наконец услышали мы решение Вольского. — Только на несколько дней. Пока приводят в порядок материальную часть. А там...

Теперь Василий Тимофеевич приглашал к себе то одного, то другого из своих заместителей и помощников. Закончив служебные дела, душевно беседовал с людьми о том, что было близко и дорого его сердцу. Но чем бы ни начинался разговор, он всегда заканчивался одним и тем же: как лучше укомплектовать армию и принять участие в штурме Берлина.

Вечером 18 марта мне позвонил заместитель командующего БТ и MB фронта инженер-полковник Газенко:

— Как с ремонтом? Можем ли сделать переход?

Я понял, что не сегодня-завтра армия снова двинется в бой и надо сделать все, чтобы Вольский уехал до этого момента. Утром 19 марта в закрытой легковой машине в сопровождении вездехода Василий Тимофеевич выехал в Москву. На прощание он с затаенной надеждой сказал генералу Синенко, исполняющему обязанности командующего:

— Надеюсь, Максим Денисович, что мы еще поспеем подготовиться... 

Он искренне верил, что вернется через несколько дней. Никто из провожавших тоже не думал, что мы навсегда расстаемся с боевым другом и начальником, с которым провели тяжелые годы войны, с человеком большой души, преданным коммунистом, требовательным командармом.

20 марта армия получила приказ переправиться через Вислу и к исходу 23-го сосредоточиться в районе Прейс-Старогард (60 километров южнее Данцига).

К этому времени ремонтники не успели восстановить все машины, однако корпус Малахова уже имел 24 боеспособные единицы, кроме того, семь танков, хотя и не были полностью закончены, могли выйти на марш. В армейских частях вошли в строй 19 танков и САУ. Таким образом, в новый район армия выступила с 50 машинами.