Танки возвращаются в бой

Во время последних боев, когда армия уже не продвигалась по 30–50 километров, как раньше, войсковые ремонтники приближались к своим частям. Работать нередко приходилось в зоне досягаемости вражеских снарядов. Так было, например, 4 февраля, когда бригада Станиславского вторично выбила гитлеровцев из Толькемита. Немцы не отказались от мысли пробиться к Эльбингу вдоль побережья, поэтому беспрерывно нажимали на линии Фрауенсбург — Толькемит и держали эти пункты под артиллерийским огнем.

Инженер-майор Павлов подтянул поврежденные танки и самоходки на окраину города, по возможности укрыл их за строениями и организовал ремонт на месте. Здесь собралась почти вся рота технического обеспечения. Командир роты капитан Цикулов хлопотал над размещением своего хозяйства, ремонтники начали «обживать» ближайшие здания, хотя над островерхими крышами домов, то и дело шелестя в воздухе, пролетали снаряды и мины. Иногда они рвались совсем рядом и разбрасывали осколки красной черепицы.

Борис Григорьевич Павлов с инженер-капитаном Гринбергом осматривали машину.

— Не опасно ли здесь? — спросил я.

— Никак нет. Снаряды крышей перехватываются, а от осколков Кочетков ковриком прикрыл, — шутливо ответил Павлов, показывая на старшего сержанта, который пытался сделать что-то вроде палатки из немецкого ковра.

Невысокий, очень подвижной, Кочетков резкими рывками головы откидывал русые кудри, выбивавшиеся из-под ушанки, и приговаривал в рифму: «Проживем, коль не помрем, и прикроемся ковром, а от этого ковра, фриц, не жди теперь добра. Наш Иван ужо сердит, значит, будешь крепко бит».

Улыбаясь, мы переглянулись с Павловым.

— Каковы потери под Толькемитом? — спросил я.

— Четыре танка и одна самоходка. Танки восстановим, а самоходку — в капитальный.

— Сколько же останется в строю?

— Не густо. Около десяти в бригаде.

В 32-й танковой бригаде положение еще сложнее. Атакуя Эльбинг с востока, она попала под прицельный огонь немецких самоходок и к тому же оказалась в сложных извилинах ирригационной системы. Часть машин увязла в канавах, часть была повреждена артиллерийским обстрелом. Заместителю командира бригады инженер-майору Агееву пришлось собрать все тягачи и ремонтников РТО и вывести их прямо к боевым порядкам. Эвакуаторы подбирались на тягачах к застрявшим машинам и вытаскивали их из канав, а рядом, маневрируя, вели огневой бой танкисты. Когда захлебывалась очередная контратака и противник откатывался, командир взвода техник-лейтенант Еремченко вел ремонтников к только что подбитым машинам. Грудь Еремченко не зря украшали четыре ордена и две медали.

Несмотря на все усилия ремонтников, и в 10-м корпусе танковые бригады насчитывали в строю всего по 8–10 единиц. Только вчера на сравнительно небольшом пространстве 186-я и 178-я бригады, ведя тяжелые бои, оставили 15 поврежденных танков.

— Что же думаете делать с таким количеством? — спросил я Д. М. Козырева.

— Будем ремонтировать. Майор Абраменко уже вывел людей прямо в поле. Пока светло, пошли пешие с инструментальными ящиками, так как немцы все время держат танки под огнем, а вечером подтянутся ремонтные летучки.

И действительно, к утру следующего дня в строй вернулось 11 танков. Заместитель начальника ПТРБ капитан Нечаев рассказывал:

— Пока механики и ремонтники устраняли повреждения, в некоторых танках дежурили наводчик и заряжающий. Немцы ведь могли атаковать в любую минуту. А о минах и снарядах я уж не говорю. На них никто не обращал внимания. Некогда!..

Теперь можно было подвести и некоторые итоги. Пустильников готовил цифры, стараясь не упустить ни одной машины. Проверив еще и еще раз, он доложил:

— На маршрутах от Млавы до Найденбург — Остероде осталось с десяток танков, а от Остероде до боевых порядков наберется еще около тридцати. Кроме того, ожидают эвакуации пятнадцать тяжело застрявших машин, из них две самоходки остаются под огнем противника. Инженер-капитан Денисов не раз пытался подобраться к ним, но безуспешно.

За две последние недели боев войска нашей армии потеряли более 300 танков и самоходных установок. Но зато получили из ремонта 284 машины. Всего с начала боевых действий, то есть с 14 января по 10 февраля 1945 года, было восстановлено и введено в строй 809 танков и самоходок. Это значительно больше того, что имела армия перед наступлением.

* * *

На небольшой хуторок, расположенный юго-западнее Тидманнсдорфа, опустилась безлунная ночь. С трудом ориентируясь в темноте, я шел к домику Вольского и вел сам с собой безмолвный разговор:

«Как вели себя танки? Совсем неплохо. За двадцать восемь дней беспрерывных боев механики редко глушили моторы. Некоторые работали по пятнадцати-двадцати часов в сутки. Не мудрено, что двигатели стали тянуть слабее и при повышенных нагрузках оставляли за кормой шлейфы сизоватого дыма. Правда, иные моторы были заменены во время ремонта, но и эти отработали уже все сроки. Потрепалась ходовая часть. Нужны тщательный осмотр и регулировки. О чем просить командующего? Буду настаивать на полном втором техническом обслуживании, иначе машины встанут. Другого выхода нет».