Танцовщица и султан

Той ночью мне снился очень… колоритный и неожиданный сон.

Султанский дворец, покои, свечи… кровать-полигон, смущающая одним своим видом. И я на ней с, собственно, хозяином этих покоев, что смущает куда больше. Тонкий, изысканный незнакомый аромат, наполнивший душную комнату, сводил с ума, будоражил, проникал в каждую клеточку и пробуждал самые тайные, самые чувственные желания. Вокруг приятная полутьма, нарушаемая лишь огоньками нескольких свечей, алый шелк постели приятно холодит разгоряченную обнаженную кожу…

Здесь все, как в любимых арабских сказках. Атмосфера сладострастия, греховного соблазна, необузданности, иллюзия небывалой свободы от всего: приличий, правил, морали, своей собственной совести и принципов.

Жар… Нестерпимо-обжигающий и ласковый одновременно… Мое тело, чувствительное, как никогда раньше, податливое в умелых крепких руках, пылало незнакомой, или, по крайней мере, полузабытой безумной страстью, будто кровь враз превратилась в бурлящую лаву. Та я, которая во сне, совсем забыла, что такое смущение — и не удивительно. Обнаженное тело повелителя — которого "я" уж совсем нескромно называла по имени — было совершенным, несмотря на многочисленные шрамы: мускулистое, сильное, без единой унции жира. Про остальное я просто промолчу. И про то, что он со мной вытворял… и про то, как я "скромно" реагировала, пожалуй, тоже.

Но я вела себя как-то нетипично. Царапалась, намеренно желая причинить боль, кусалась, отталкивала — и сама же ластилась, как кошка. С несвойственной мне… жестокостью? Будто искренне ненавидя, и в то же время…

Проскальзывающие в этот до странного отчетливый сон тени мыслей ускользнули, когда "мне" зафиксировали над головой руки. Его глаза горели — но не так, как мои. В них не было ненависти, была только страсть… и торжество…

Горячий шепот эхом отзывался в каждой клеточке моего тела:

— Ты моя…

При этом умудрился прорычать — с мурчащими нотками довольного кота — фразу, где нет ни единой буквы "р". И… я проснулась.

Проснулась тяжело дыша, с невероятной сумятицей в мыслях, чувствах и ощущениях, среди которых явственней всего было сожаление, о том, что сон прервался в неподходящий момент.

Дожили.

И снова уставившись в потолок, придя в себя, я пыталась понять, что это было.

"Это уже второй такой сон, на корабле перед штормом ведь тоже… Уж не снятся ли султаны к несчастью?.. Да что со мной, в конце концов? И почему именно он, а не, допустим, Гард? Впрочем, на него я не бросалась, как оголодавшая до предсмертных агоний кошка на мясцо, хотя, скажем так, с ним в этом плане жаловаться было не на что… Да вообще, блин, нашла, о чем думать, дура" — Обозлилась я на себя и свой организм.

В итоге, поворочавшись, плюнула на самокопания и уснула — на этот раз без сновидений.

Утро началось крайне бодро. Точнее, как в армии, с громкого "ПОДЪЕЕМ". Правда, этот громоподобный возглас сопровождался еще и творческой отсебятинкой, вроде "А ну, вставайте, бесстыдницы, иначе палкой подымать буду" или "Опоздаете на урок — останетесь без завтрака" и все в таком духе.

Учитывая то, что вчерашний ужин был скудным и пресным (немногим лучше, чем в темнице), а до этого я не ела весь день, последнее замечание меня неплохо мотивировало: невыспавшаяся я подскочила и пулей отправилась умываться, и вовремя — через минуту у тазиков с водой выстроилась непробиваемая очередь. Потом, быстро заправив кровать и одевшись (в платье поскромнее, чем вчерашнее, "стандартное" для новеньких рабынь (униформа, ага)), села, едва не высунув язык в ожидании еды. Но мечты мои сбылись не в полной мере.

— Что это? — Морщилась я, поедая безвкусную жижу с привкусом молока.

Столики были очень маленькие, как чайные в Китае — чтобы за ними есть, нужно было сесть на подушку. У султана в гареме такие же.

— Каша, — ответила одна из сидящих со мной за таким столиком девушка, причем ела она с удовольствием.

М-да… на рабынях тут явно экономят. Вообще-то каши я люблю, но это…

Впрочем, нашла, чему возмущаться. Чай, не королевна.

После расстроившего меня завтрака мы пошли на занятия.

Дело в том, что почти все эти девушки — неграмотные. Во всех странах Аранта грамотными были только дворяне, ну и изредка купцы. В гаремах же девушек обучали всему, что, по мнению ранхардцев, должна знать настоящая женщина: чтению, письму, простеньким вычислениям, игре на музыкальных инструментах, немного рисованию, танцам и… искусству соблазнения.

На первых трех уроках я, понятное дело, скучала (слава Богу, что язык тут общий для всего Аранта), на музицировании выглядела как завзятый двоечник на контрольной по алгебре(а некоторые девушки играли ТАК, что заслушаешься), потому что ни с арфой, ни со скрипкой, ни с бубном и прочими здешними инструментами я знакома не была. Только фортепиано, немного — гитара, домра и клавесин, чего здесь, понятное дело, не было. А вот уроки соблазнения вывели меня из медитативного состояния душевного равновесия.