Тараканы

– Да, в Норвегию. И как можно быстрее. Я позвонил сыну и сказал, что хочу встретиться с ним. Правда, я не сразу понял, что к телефону подошел не он сам, а его сын. Вот как бывает. Я становлюсь старым маразматиком. Дедушка-маразматик!

В тени возле церкви стояли Санпхет и Ао. Харри подошел к ним.

– Я могу задать вам маленький вопрос, Ао?

Она повернулась к Санпхету, прежде чем кивнуть.

– Вы разбираете почту в посольстве. Не помните, может, вам попадалось что-то от компании под названием «Пхуриделл»?

Она призадумалась, потом виновато улыбнулась:

– Нет, не помню, писем слишком много. Я могу поискать завтра в кабинете посла, если хотите. Но это займет время, ведь господин посол был не очень аккуратен с бумагами.

– Я думаю не о нем.

Она непонимающе взглянула на него.

Харри вздохнул:

– Пока не знаю, важно ли это, но вы все-таки позвоните мне, если увидите что-нибудь, хорошо?

Ао снова посмотрела на Санпхета.

– Она позвонит, инспектор, – ответил тот.

Харри сидел в кабинете Лиз и дожидался ее, когда она, задыхаясь, влетела к себе. На лбу у нее блестели капельки пота.

– Господи! – простонала она. – Асфальт просто прожигает подошвы.

– Как прошел брифинг?

– Прекрасно. Начальство поздравляло всех с раскрытием преступления и не задавало никаких вопросов по существу рапорта. Они приняли наше объяснение насчет того, что мы заподозрили Клипру после анонимного звонка. Если у начальника полиции и были сомнения на этот счет, он не стал затевать скандал.

– Я на это и рассчитывал. От скандала он ничего бы не выиграл.

– Иронизируете, господин Холе?

– В общем-то, нет, мисс Крамли. Я всего лишь юный наивный инспектор, начинающий разбираться в правилах игры.

– Возможно. Как бы там ни было, смерть Клипры устраивает все стороны. Судебное разбирательство неизбежно привело бы к неприятным разоблачениям, не только нашего полицейского начальства, но и властей обеих стран.

Лиз сбросила туфли и блаженно вытянулась в кресле. Оно заскрипело, в кабинете запахло потными ногами.

– Действительно, некоторых это очень даже устраивает, тебе не кажется? – сказал Харри.

– Что ты имеешь в виду?

– Сам не знаю, – ответил Харри. – Мне только кажется, что здесь дурно пахнет.

Лиз посмотрела на свои ноги, а потом подозрительно уставилась на Харри.

– Тебе не говорили, что ты страдаешь паранойей, Харри?

– Разумеется. Но это вовсе не значит, что маленькие зеленые человечки за тобой не охотятся, верно?

Она вопросительно взглянула на него.

– Расслабься, Харри.

– Попробую.

– Когда ты уезжаешь?

– Как только поговорю с врачом и техническим отделом.

– Зачем?

– Чтобы покончить с паранойей. Ты знаешь… у меня есть кое-какие шальные мысли.

– Ладно-ладно, – сказала Лиз. – Ты уже обедал?

– Да, – соврал Харри.

– Вот черт, ненавижу обедать в одиночестве. Не посидишь со мной?

– В другой раз, хорошо?

И Харри вышел из кабинета.

Молодой судмедэксперт разговаривал с ним, протирая очки. Он делал длинные паузы между словами, и Харри опасался, как бы этот скудный поток совсем не иссяк. Но потом тот преодолевал очередное слово, после чего разговор плавно лился дальше. Понятно, он просто переживает за свой английский.

– Мужчина пролежал там максимум два дня, – говорил врач. – При более долгом сроке и в этой жаре его тело… – он надул щеки и развел руками, – превратилось бы в большой газовый баллон. И вы почувствовали бы зловоние. Что же касается девушки… – он опять посмотрел на Харри и надул щеки, – то же самое.

– Как быстро умер Клипра?

Врач облизал губы, и Харри ощутил, как тикает время.

– Быстро.

– А она?

Врач вынул из кармана носовой платок.

– Мгновенно. Шейный позвонок был перебит.

– Я хочу знать, мог ли кто-то из них еще двигаться после выстрелов, биться в судорогах например?

Врач надел очки, проверил, хорошо ли они сидят на носу, и снова снял их.

– Нет.

– Я читал, что во время Великой французской революции, еще до изобретения гильотины, когда отрубали голову вручную, палач иногда промахивался, и тогда осужденные на смерть могли сойти с эшафота и сохранить жизнь. Но многие из них поднимались даже без головы и делали несколько шагов, прежде чем упасть замертво под ликование толпы. Если я правильно помню, один ученый объяснял этот факт следующим образом: мозг мог в определенной степени запрограммировать нервы, и мускулы сокращались еще некоторое время после смерти, поскольку в сердце поступает масса адреналина, перед тем как голова упадет с плеч. То же самое происходит с курами, которые вроде могут бегать и после того, как им отрубят голову.

Врач хмуро улыбнулся:

– Забавно, инспектор. Но боюсь, это детские сказки.

– Как же тогда объяснить вот это?

И он протянул врачу снимок с изображением Клипры и Руны, лежащих на полу. Врач долго смотрел на фото, потом надел очки и снова принялся изучать его.

– Что объяснить?

Харри показал пальцем:

– Смотрите. Его рука закрыта ее волосами.

Врач заморгал, словно ему что-то попало в глаз, мешая разглядеть детали.

Харри отмахнулся от мухи.

– Послушайте, вы ведь знаете, как делаются выводы на подсознательном уровне?

Врач пожал плечами.