Таргитай

– Как зачем. Стану старый, буду кутаться зимой и летом.

– Что ж ты пошёл на этого монстра один, Таргитай? – спросил Воронг, рассматривая волчью голову.

Стоящий рядом Комар промолчал. Однако смотрит на невра уже иначе, словно гадает, где у него слабые места, если сумел в одиночку завалить такого огромного зверя, который считался неуязвимым.

– Это он так доблесть демонстрирует, – заявил Степан едко. – Славой делиться не захотел. Ничего, в следующий раз это я оставлю его дрыхнуть с дороги. А сам пойду убивать местную нечисть. Ещё рассчитаемся, дудошник.

Медгарв ухмыльнулся. Алкедон откровенно захохотал.

– Сразу видно, два друга, – сказал он. – Только драк во дворце не устраивайте. Если хочется набить друг другу морду, ступайте в город. Там все условия, заодно есть, где потом выпить мировую.

Царь указал на неприметный столик в углу рядом с окном.

– Положи мешок там. Велю сделать чучело на стену.

Невр не двинулся с места.

– Светлый царь, прости. Голову я оставлю себе!

На него уставилось пять пар глаз. Степан смотрит с удивлением. Медгарв бросил быстрый взгляд на царя, а потом вновь глянул на дударя. Воевода покачал головой, предупреждая не вызывать царский гнев.

Невр не обратил внимания. Он бесстрашно смотрит на нахмурившегося царя и советников. Таргитай выше всех в этой комнате на голову, широкие плечи и спина скрыты жилеткой из волчьей шкуры, и звериная голова в его руке выглядит вполне уместно.

– Как смеешь перечить царю! – произнёс Алкедон. Взгляд его похолодел, из него ветром выдуло снисходительное дружелюбие. – Ты забываешься, Таргитай!

Медгарв напрягся. Нехотя смотрит на царя в ожидании приказа. Степан встал рядом с невром. На лице безрассудно-радостная улыбка, рука готова выхватить меч.

– Не гневайся, Алкедон, – произнёс Таргитай. – Но этот волк – мой побратим. В бою он достал меня когтями, пролил мою кровь. Я в ответ – пролил его.

– Что-то не видно на тебе ран, – заметил Комар, – разве что за задницу цапнул! Или за другое место! Ха-ха-ха!

Он захохотал, его сотканное из тугих мышц тело в доспехе затряслось.

Воронг тоже рассмеялся. Степан убрал пальцы от пояса с мечом, расслабился.

– Ладно, – сказал Алкедон. Суровость ушла с лица, в нём проступила усталость, в глазах стали видны красные прожилки. – Кровник – это святое. Похорони, как велит обычай на твоей дикой родине.

Медгарв с облегчением выдохнул, на висках от напряжения выступили капельки пота.

– Ступайте, отдохните с дороги, – милостиво разрешил царь. – Через пару дней выступаем. Мы должны заботиться о родном Дунаре! Скоро у нас прибавится земель, а вам выпадет честь сразиться с такими врагами, которых вы никогда не зрели!

Его лицо сделалось жёстким, в глазах вспыхнул яростный блеск.

– Куявы, если их загнать в угол, дерутся, как звери! Но мы – победим! За нами Правда! С нами боги!

Глава 7

Таргитай не находил себе места. За окном яркий белый день, солнце сияет, как начищенный медный таз, постепенно карабкаясь на другую половину небесного купола.

Роскошные покои кажутся тесными, Таргитай меряет их шагами, но не может найти места – в голове крутятся мысли о предстоящей войне. Он наяву слышит лязг сталкивающихся мечей, стук топоров о щиты, чавкающий звук разрубаемой плоти.

В его воображении могучие армии рубятся на широком зелёном поле, а он то парит, словно птица, обозревая битву свысока, то непостижимым образом оказывается в самой гуще. Видит, как сталкиваются озверевшие от вида крови воины – куявские и дунарские в блещущих на солнце доспехах, полуголые артане с топорами в руках. Их доспехи – доблесть и священная ярость богов!

Со всех сторон слышны крики, лязг оружия. Слышно, как стонут смертельно раненые. В небе кружит множество чёрных точек – вороны ждут, чтоб опуститься и начать погребальное пиршество.

Внезапно дверь распахнулась, и порог переступил Степан. Лицо бледное, не сводит внимательных глаз с Таргитая.

Дудошник с грустной улыбкой поднялся на встречу товарищу, но тот выставил ладони, призывая не подходить.

В его глазах Таргитай прочел досаду и злость.

– Что с тобой? – спросил невр. – На тебе лица нет.

Степан смерил его странным взглядом, словно увидел в Таргитае злейшего врага.

– Я ходил по городу, – сказал бывший разбойник, наконец. – Был на базаре, ходил на капище.

– И что? – спросил Таргитай непонятливо.

– А то, – сказал Степан, все еще рассматривая дудошника, словно никогда прежде его не лицезрел или узнал о нем что-то новое. – Много разговоров об этом новом боге…Свароге, чтоб его Ящер побрал.

Таргитай потускнел, вяло кивнул и сел обратно на ложе.

Степан продолжил, не сводя с него глаз. Меча на нем нет, но на поясе в петле висит тот самый нож, который может убить любого бога, Таргитай хорошо расслышал эти слова, когда Степан рассказал о ноже впервые.

– Люд на базаре говорит, что Сварог ходит по земле в личине молодого красивого парня.

Степан прищурился, пальцы потянулись к ножу, но пока просто дотронулись до рукояти.