Тарзан — приемыш обезьяны

To Tarzan this was always a source of never-ending mystery and pleasure.	Ее таинственность была для Тарзана неиссякаемым источником интереса.
He would peek into the curtained windows, or, climbing upon the roof, peer down the black depths of the chimney in vain endeavor to solve the unknown wonders that lay within those strong walls.	Он заглядывал в занавешенные окна, или взбирался на крышу и смотрел в черное отверстие трубы, тщетно ломая себе голову над неведомыми чудесами, заключенными среди этих крепких стен.
His child-like imagination pictured wonderful creatures within, and the very impossibility of forcing entrance added a thousandfold to his desire to do so.	Его детское воображение создавало фантастические образы удивительных существ, находящихся внутри хижины. Особенно подзадоривала его вторгнуться в закрытую дверь полная невыполнимость этого плана.
He could clamber about the roof and windows for hours attempting to discover means of ingress, but to the door he paid little attention, for this was apparently as solid as the walls.	Он лазил часами вокруг крыши и окон, пытаясь найти вход, но почти не обратил внимания на дверь, потому что она, по внешнему виду, мало отличалась от массивных и неприступных стен.
It was in the next visit to the vicinity, following the adventure with old Sabor, that, as he approached the cabin, Tarzan noticed that from a distance the door appeared to be an independent part of the wall in which it was set, and for the first time it occurred to him that this might prove the means of entrance which had so long eluded him.	Вскоре после своего приключения со старой Сабор, Тарзан снова посетил хижину и, подойдя к ней, заметил, что, с некоторого расстояния, дверь казалась как бы отдельной частью строения, независимой от прилегающих к ней стен.
He was alone, as was often the case when he visited the cabin, for the apes had no love for it; the story of the thunder-stick having lost nothing in the telling during these ten years had quite surrounded the white man's deserted abode with an atmosphere of weirdness and terror for the simians.	Впервые ему пришла мысль, что, быть может, здесь-то и кроется так долго ускользавший от него способ вторжения в хижину. Он был один, что случалось часто, когда он бродил около хижины, потому что обезьяны ее избегали.
The story of his own connection with the cabin had never been told him. The language of the apes had so few words that they could talk but little of what they had seen in the cabin, having no words to accurately describe either the strange people or their belongings, and so, long before Tarzan was old enough to understand, the subject had been forgotten by the tribe.	История о палке, извергающей громы, еще жила в их памяти, и пустынное обиталище неведомого белого человека оставалось окутанным атмосферой ужаса и тайны. О том, что он сам был найден здесь -- Тарзан не знал. Эта история ему не была никем рассказана. В обезьяньем языке так мало слов, что их хватало самое большее на то, чтобы поведать о палке с громом. Но для описания неведомых странных существ, их обстановки и вещей язык обезьян был бессилен. И поэтому, задолго перед тем, как Тарзан вырос настолько, чтобы понять эту историю, она была попросту забыта племенем.
Only in a dim, vague way had Kala explained to him that his father had been a strange white ape, but he did not know that Kala was not his own mother.	Кала туманно и смутно объяснила Тарзану, что отец его был странной белой обезьяной, но мальчик не знал, что Кала не была ему родной матерью.
On this day, then, he went directly to the door and spent hours examining it and fussing with the hinges, the knob and the latch.	Итак, он в тот день направился прямо к двери и провел много часов, исследуя ее; он долго возился с петлями, с ручкой, с засовом.