Тарзан. Том 4

— Но у меня совсем иные планы,— продолжал император.— И если все пойдет, как мне хочется, твоя жизнь будет в твоих руках, сенатор. Ты сам распорядишься ею.

— Говори же.

— Мой сын хочет жениться на твоей дочери Далекте. Я вовсе не против этого брака. Далекта красива и умна, из нее выйдет хорошая жена будущему императору. Да к тому же этот брак объединил бы два могущественных клана Кастра Сангвинариуса. Окрепнет династия, а тем самым упрочится и будущее империи. Как ты на это смотришь, Деон?

— Но моя дочь помолвлена с другим,— ответил Сплендидус.

— Этот другой — Матеус Прокус?

— Да, цезарь.

— Ну так знай же, она никогда не станет женой Прокуса,— твердо сказал император.

— Почему же?

— Потому что Матеус Прокус должен умереть.

— Не понимаю...

— Может, поймешь, когда я скажу тебе, что белый варвар Тарзан схвачен.

Деон Сплендидус отрицательно покачал головой, всем видом выражая недоумение.

— Мне жаль, цезарь, но я не понимаю смысла твоих слов.

— А мне кажется, что ты все отлично понимаешь, Сплендидус,— продолжал император.— Но это не имеет большого значения, ибо, если твоя дочь войдет в императорскую семью, на ней не должно быть ни малейшего подозрения на неблаговидные дела и поступки. Ведь впоследствии она станет императрицей и первой дамой Кастра Сангвинариуса.

Так что позволь мне объяснить тебе то, что, я думаю, ты и так хорошо понимаешь. Матеус Прокус помог бежать вторично белому варвару по имени Тарзан, хотя сделал вид, что сам арестовал его. Мой сын Фастус присутствовал при этом. Все случилось в твоем саду, почтенный Сплендидус. Прокус дал приют варвару в своем доме. Об этом поведал твой раб, служивший переводчиком у варвара в доме Прокуса. В этот вечер Тарзана арестовали там, где он снискал убежище и прятался в течение трех недель. Матеус Прокус тоже схвачен и водворен в тюрьму Колизея.

Маловероятно, чтобы ты не знал о том, что творится у тебя в доме. Но я даю тебе слово, что забуду о твоей измене, если Далекта выйдет замуж за Фастуса. В противном случае, сенатор, ты знаешь, что тебя ждет.

— На протяжении всей истории Кастра Сангвинариуса,— ответил Деон Сплендидус,— нашим главным достоянием были гарантированные права свободных граждан великой империи. Все вольны распоряжаться своей личностью по собственному усмотрению. Наши дочери выходят замуж за тех мужчин, кого выбрало их сердце. Даже цезарь не имеет права приказать свободной женщине взять в мужья того, кто ей не по нраву.

— Это верно,— согласился Сублатус,— и по этой причине я не приказываю, а просто советую.

— Я не могу тебе ответить вместо дочери,— сказал Деон Сплендидус.— Пускай сын цезаря поухаживает за ней, как и подобает мужчине и вытеснит из ее сердца соперника. Я ничего не буду иметь против...

Сублатус встал, показывая, что аудиенция заканчивается.

— Я даю совет,— загремел он, тем самым опровергая смысл своих слов.— Благородный сенатор и его супруга могут возвращаться домой и обдумать то, что им поведал цезарь. Через несколько дней Фастус придет за ответом.

При неверном свете факела, который выхватывал из тьмы внутренность тюремной камеры, куда Тарзан был брошен своими похитителями, он увидел нескольких чернокожих, прикованных к стене цепями. Среди них был и Дуденда. Юноша-вагого не узнал в новичке бывшего пленника вождя Шаусто. Он лишь безразлично скользнул глазами по бронзовой фигуре. Тюремное заключение привело его в состояние тупого равнодушия ко всему на свете.

Среди чернокожего населения камеры исключение составлял один белый. Рядом с ним и приковали Тарзана.

Сосед проявил живейший интерес к новому узнику. Он следил взглядом за Тарзаном с того самого момента, как отворилась тяжелая дверь и до последнего, пока тюремщики не удалились, прихватив с собой факел. Человек-обезьяна отметил этот интерес товарища по заключению.

Тарзан, будучи гостем в доме Матеуса Прокуса, одевался в тогу поверх своей обычной набедренной повязки из шкуры леопарда. Делал он это из уважения к почтенной матроне Феофилате, которой неприятно было видеть перед собой полуобнаженного мужчину. Когда Итингу, которого, кстати, тоже арестовали и бросили в ту же камеру, привел Тарзана в западню, стражники в пылу борьбы сорвали с него тогу. В тюремные чертоги он уже попал полунагим, и вид его привлек любопытные взоры других узников.

Едва стража удалилась, как прикованный к стене рядом с Тарзаном белый человек заговорил.

— Возможно, ты и есть тот самый белокожий варвар, чья известность проникла даже под эти мрачные своды?

— Меня зовут Тарзан,— отрекомендовался Владыка Джунглей,— я из племени обезьян.

— Это ты вынес из дворца толстяка Сублатуса, подняв его тушу высоко над головой, и насмехался при этом над солдатами? — воскликнул один из закованных негров.— Как же получилось, что ты оказался здесь?

— Меня предали,— ответил Тарзан.— Без этих украшений,— и он потряс железными браслетами наручников,— им бы ни за что со мной не справиться.

Он обернулся к белому узнику.

— А ты кто такой? Каково твое преступление, приведшее тебя в темницу цезаря?