Татьяна Тарханова

Игнат чувствовал вражду Лизаветы с Татьяной. В темноволосой девочке он угадывал свой характер и был на ее стороне. Все ему нравилось в ней. И то, что она любила землю, и то, что умела драться и в то же время была до наивности простодушна и добра. Вот только внешность Татьяны причиняла Игнату некоторое беспокойство. Худенькая, с неестественно вытянутой шеей, тонконогая, она мало соответствовала его представлению о девичьей красоте. Но кто может заранее сказать, какая сформируется из подростка девушка? Кто знает, может быть, вот эти тоненькие, словно без икр, ноги станут мускулистыми, сильными? Кто знает, может быть, эта чуть-чуть смешная длинная шея и вся ее фигура, прямая и лишенная каких-либо изгибов, приобретет с годами гордую осанку и необыкновенную женскую привлекательность? Даже он, считавший себя понимающим толк в бабьей красоте, не мог предвидеть, какова будет Танюшка через несколько лет. Для этого ему не хватало, как он серьезно считал, одного: он не был барышником. Это только барышники, покупая жеребенка, знают наперед, какая из него получится лошадь, из девчонки — невеста, а из невесты — жена. Все же кое в чем Игнат не сомневался. Хоть и тоща, но сильна внучка. И глаза тархановские — бедовые. Чем-чем, а глазами возьмет. Все в человеке меняется, только не глаза. Пока от старости не помутнеют.

Игнат открыто на сторону Татьяны не становился. Но она была для него круглой сиротой, ему хотелось чем-нибудь и как-то по-особенному порадовать ее, и он не нашел ничего более подходящего, как купить ей настоящий двухколесный велосипед. Он был не новый, сломанный, но в руках Игната он обрел жизнь, заблестел отникелированным рулем и сыграл немаловажную роль в дальнейшей судьбе Татьяны. Летним вечером она каталась на велосипеде у дома. И вдруг услышала, как сзади ее догоняет автомашина. И тут же увидела, как из калитки на край дороги выбежала трехлетняя соседская девочка. В мгновение надо было решить, что делать. Взять влево — самой попасть под автомашину, ехать прямо — сбить ребенка. Оставался один выход: круто свернуть вправо, в канаву, на огромный валун и какую-то торчащую из травы колючую проволоку. Видимо, в человеке есть не только инстинкт самосохранения, но и инстинкт самопожертвования, и именно он заставил Татьяну рвануть руль вправо. Велосипед полетел в канаву, на камень, а она, по инерции, — вперед, к ногам девочки. Когда Татьяна вскочила, она почувствовала, как кто-то схватил ее за руку и сильно ударил в плечо. Она оглянулась и увидела мужчину. Лицо его было испуганное, злое. Всю свою вину, что недосмотрел за ребенком, он возмещал на ней. Хорошо еще, что какой-то парень защитил ее. Сказал, что она герой. Но факт оставался фактом. Герою достались тумаки, герой нес на себе покалеченный велосипед с помятым передним колесом, и дома его ждала новая награда. Лизавета отругала за помятую машину, а потом, обнаружив, что Татьяна потеряла тюбетейку, выгнала на улицу.

— Не найдешь — не возвращайся.

Татьяна поняла это буквально. Поискала в канаве, на дороге — нигде нет. Пошла на край Раздолья, присела на скамейку у чьей-то калитки. Что же теперь делать? Ветер гнал пыль из Раздолья в поле. Потом все стихло. Сумерки опустились на землю. Неслышно подошел Игнат.

— Идем домой, полуночница.

— А тюбетейка? — спросила Татьяна.

— Была бы голова.

— Но мама сказала, чтобы я не приходила.

— Вот как, — рассмеялся Игнат. — Так я тебя принесу. — И, подняв ее на руки, словно защищая от незримой грозной опасности, понес домой.

Он шел через ночное Раздолье. От дома к дому его провожал собачий лай. Ишь, развели! И откуда в Раздолье взялась эта тяга к собакам? Из деревни? Да в крестьянском дворе собаку держат не для охраны, а для удовольствия малым ребятам и полного комплекта домашних животных. А может, собаку привела мужицкая боязнь за свое добро, недоверие к незнакомым соседям? Так или иначе, расплодилось собачье племя, размножилось, и по ночам над Раздольем стоит такой перебрех, что слышно в Глинске. Игнат усмехнулся. Весной из-за собаки он даже с Лизаветой поругался. Ну зачем им четвероногая охрана? Назло ему или чтобы Татьяна не водила во двор мальчишек? А может быть, показать себя хозяйкой дома? Так пусть будет ею. И пусть живет как хочет. Своим домом, огородом, базаром. Каждому свое. И, думая так о Лизавете, он в то же время понимал, что с ней пройдет всю жизнь до конца своих дней, что надо как-то примириться с ее характером и не замечать ее недостатков — иного выхода нет. Великое счастье найти себе хорошего спутника. Но когда выбор оказался неудачным и надо терпеливо нести свой крест до конца — требуется мудрость.

Татьяна забралась в свою кровать, что стояла в сенях, и сразу заснула. Ее разбудил громкий голос. На кухне горел свет, и она слышала, как мать сказала отцу:

— Хватит, больше с девчонкой я возиться не буду.

— Да что она тебе далась...

— Твоя любимица всегда права.

— Перестань.

— Нет, не перестану. Не обязана я из-за чужой девчонки страдать!

— Вон как заговорила?