Татьянин день. В паутине обмана

— Да уж, дождался. Привалило счастье, — пробормотала Туся, стоило хозяину выйти из дома. Она не верила ни одному слову Татьяны относительно ребенка, которого та якобы носит, и имела все основания для того, чтобы оставаться при своем мнении.

Тут раздался звонок телефона.

— На радостях голову дома забыл? — спросила в трубку домработница, уверенная, что это снова Баринов.

— Моя фамилия Хомский, — ответили ей, — Я следователь прокуратуры.

У Туси дрогнуло сердце.

— Откуда я знаю, что вы из прокуратуры, может, вы какой-нибудь… — начала она.

— А вы меня впустите, я удостоверение предъявлю.

— На кой мне ваше удостоверение! Да и хозяина нет. Только что уехал, — недовольно сообщила Туся.

— Я знаю. Но господин Баринов мне пока не нужен. Мне нужна Наталья Федоровна Гудкова.

Такого поворота Туся ожидала в последнюю очередь. Однако дверь все-таки открыла, впуская незваного гостя в дом.

— Наталья Федоровна Гудкова — это вы? — уточнил Хомский.

— Я. Ну, садитесь, раз пришли.

Сама она осталась стоять, враждебно разглядывая солидного мужчину средних лет, с заметными залысинами и тяжелым взглядом глубоко посаженных глаз.

— Наталья Федоровна, вы, если не ошибаюсь, в этом доме домработница? Ну, или экономка, прислуга…

— Я здесь никому не прислуживаю, — с достоинством отозвалась Туся.

— Значит, вы чья-то родственница? — предположил Хомский.

— Да я им родней всех родственников. Что, не верите? Я в этой семье уже столько лет, что и сама со счета сбилась!

— Очень хорошо, — кивнул следователь, — Значит, вы давно знаете господина Баринова.

— Можно сказать, всю жизнь, — согласилась Туся, все-таки усаживаясь в кресло напротив него.

— Замечательно. Значит, вам известно о его, так сказать, не основной деятельности.

— Чего? А попроще можно? Если вы насчет дома, то зря: здесь все, до последнего кирпичика, сделано по-честному, все бумажки имеются.

— Кто б сомневался, — хмыкнул следователь.

— Вы Олега не знаете, а говорите, — женщина обиженно поджала губы.

— Наталья Федоровна, — миролюбиво проговорил Хомский, — во-первых, господина Баринова мы немножко знаем, а во-вторых, я надеялся с вашей помощью узнать его еще лучше. Кто же расскажет об Олеге Эдуардовиче лучше и точнее, чем вы, многолетний, можно сказать, член семьи, правда?

— Это смотря какая правда, — заметила Туся. — А вообще, вам с самим Олегом лучше поговорить.

— Да с ним поговорят, — заверил ее следователь, — когда придет время, как же без этого. В другом месте поговорят, а я только хотел довести до вашего сведения, что против Баринова Олега Эдуардовича возбуждено уголовное дело. А вы проходите по нему свидетелем. — Он выдержал многозначительную паузу, давая Тусе возможность оценить всю серьезность ситуации, — Баринова обвиняют по серьезным статьям, и если его вина будет доказана, то все это, — Хомский внимательно оглядел гостиную, — и не только эго, будет обращено в доход государства. Попросту говоря, у вас это изымут.

— А всех нас, значит, на улицу? — уточнила Туся.

— Хорошо, если на улицу. Кое-кому государство жилье на несколько лет обеспечит. Мне почему-то за вас очень обидно: столько лет вы на них пахали… и остаться у разбитого корыта?

— Вы что, — медленно и гневно проговорила Туся, — думаете, я на Олега стучать буду? Да никогда, лучше язык откушу и выплюну!

— Я не прошу доносить на него, просто кое-что нам объясните, — произнес Хомский.

— Зря хлопочете, — предупредила женщина, — в этом доме таких не найдете!

— Как знать, как знать… — протянул следователь, — Может, уже нашли. Знаете, как бывает: кое-кто напишет заявление, а наше дело подневольное, приходится разбираться. Может, для вас Баринов — святой человек, а вдруг найдется кто-нибудь, кто так не считает? Ну, мало ли, что-то не поделили…

— Ах, — дошло до Туей, — метелка ты испанская!..

— Ну так что, Наталья Федоровна? Будем работать? — неуверенно спросил Хомский, уже, впрочем, понимая, что ни угрозами, ни посулами из его собеседницы не удастся вытянуть ни слова против Баринова.

— Так работайте, я вам разве мешаю? Это вы мне ничего делать не даете. Так весь дом грязью зарастет, — издевательски продолжала она. — Я-то всю жизнь с грязью борюсь. А в ваших делишках никогда не участвовала — и участвовать не собираюсь.

— В наших делишках? Странное у вас отношение к закону, я бы даже сказал, враждебное, — вздохнул Хомский, поднимаясь и закрывая свою папку, — Жаль. Я надеялся, что мы с вами поймем друг друга.

— А я вас поняла, — сообщила Туся.

— Да? Значит, вам повезло больше, чем мне. Ну, до свидания, Наталья Федоровна, и это свидание состоится довольно скоро. О его времени вас известят, а вот место встречи — изменить нельзя. И все же подумайте над моим предложением. Мы их не всем делаем, далеко на всем, — Он достал визитку и положил на стол, — Вот мой телефон, если надумаете. Провожать не надо.

Стоило ему удалиться, как Туся взяла оставленную им визитку и разорвала ее на множество мелких клочков. Хотела было присесть, но пришлось снова подойти к телефону.