Театр китового уса

Дорогой Дигс,

Черт. Мы теперь оба в бараках. Мой – хижина Ниссена[43] с железными кроватями и деревянным полом. Посередине – капризная печка с трубой, уходящей в крышу. Я делю его с пятнадцатью другими рекрутами, и большую часть нашего времени мы проводим в попытках не дать проклятой печке погаснуть.

Мы просыпаемся каждое утро в шесть, затем спешно омываем себя в открытом с обоих концов укрытии, сквозь которое с воем носится ветер. Здесь занятный набор персонажей – я сплю между официанткой из Линкольна и скрипачкой из Кардиффа – но в форме мы все кажемся собранными.

Она нарядная, Дигс. Форма ВВС. Пилотка с крылатым латунным значком. Китель с латунными пуговицами и пояс с латунной пряжкой. Все латунное нужно полировать каждый день – увлекательное занятие. Видел бы ты, как ловко я теперь завязываю галстуки.

Мы много маршируем под лай младшего командира с замашками мелкого тирана. Отдаем честь, участвуем в инспекциях и так далее. Собираем и разбираем вещмешок без конца, прежде чем отправиться стоять в очередь за капустными обедами, сжимая в руках жестяные тарелки и жестяные кружки (мы их зовем нашим «железом»).

Без сомнения, полезно приучаться к этому ритуальному послушанию, но досадно иметь так мало времени на себя. С другой стороны, мы так заняты, что я засыпаю, едва голова касается подушки.

Некоторые из девушек никогда не покидали дома. Девушка по имени Эдна из Уоррингтона всю прошлую неделю проплакала в постели. Я спросила, что случилось, а она ответила, что не может спать от тревоги за свою семью. Уверена, что их отравят газом немцы.

Я сказала ей, что семье она может помочь, победив Гитлера, и что активность – лучшее лекарство для встревоженного разума. А еще планы на будущее. К слову о котором, – я могу позволить тебе сыграть Просперо следующим летом, но ТОЛЬКО если ты согласишься, что все действо будет освещаться факелами. Объясню в следующий раз.

Так или иначе, вчера мы с Эдной носили вещи для одного из командиров звена. Я рассказывала ей о том, как была в Австрии, и изобразила Адольфа – брызгающий слюной голос у меня получается отменно – и командир звена, должно быть, услышал, потому что подошел спросить, говорю ли я по-немецки. Я сообщила, что говорю по-немецки и по-французски, и, хотя никогда не изучала математику, могу ей выучиться и стать отменным «служащим по особым поручениям». Он одарил меня довольно Перри-подобным взглядом – с сощуренными глазами и шевелящимися усами.