Театр китового уса

Пока что мы только проводили подготовительные учения, но, если Гитлер соберется с силами и пошлет на нас бомбардировщики, мы примемся за дело всерьез. Время тянется медленно. Иногда, выбираясь из нашей норы, я не знаю, встретит меня день или ночь.

Я начинаю думать о военной подготовке как о, в первую очередь, способе заставить людей замолчать. Так я и сказала Перри – они с Леоном пригласили меня на обед – и он ответил: «Милая девочка, представь это стратегией. Молчание дает нам больше времени подумать о следующем шаге». Он посоветовал мне играть терпеливого рыбака, который учится позволять реке течь мимо.

Я возразила, сказав, что мы можем лишиться жизни, если будем проводить время, пялясь на реки. Перри сказал, что на войне всегда теряются жизни, и добавил: «Это вопрос количества».

Можешь представить, как я на это зарычала. Леон тоже. Но Перри всего лишь улыбнулся и сказал, что злость полезна, только если используется стратегически. Он сказал Леону, что необученную собаку пристреливают, затем велел ему заканчивать скалить зубы и отвести меня в кафе «Рояль».

Я думала, что Леон обидится, но он всего лишь засмеялся, как он делает, изображая пирата Черную Бороду. Иногда я забываю, что он сын Тараса, но в нем есть та же вулканичность. Никогда не знаешь, как он отреагирует.

Мы отправились в кафе «Рояль», и Леон меня развлекал, пусть и несколько вульгарно, на протяжении нескольких часов. Рассказывал мне о своих беспутных приключениях в торговом флоте и как Перри учит его полезным вещам вроде удушения людей рояльной струной. Он начал было показывать мне, но получил сообщение от Перри и вынужден был спешно убежать. Из него выйдет отличный Меркуцио, не думаешь?

Черт возьми, Дигби. КАК странно, что нельзя с тобой поговорить. Перри говорит, что мы можем не увидеться месяцами, годами. Непредставимая мысль. Не могу пережить ее. Но должна.

Пиши мне, пиши мне, вернись, вернись. Нет, не слушай меня. Оставайся, и сражайся, и будь настолько храбрым, насколько можешь. Я рассчитываю на тебя в этом.

Я не буду отставать.

Твоя Криста

Страницы записной книжки

Франция, где-то

26 мая 1940

Дорогая Криста,

Сомневаюсь, что смогу отослать это, но писать тебе меня утешает.

Мы отступаем. Оказались отрезаны от нашего батальона где-то неподалеку от Арраса. Это было ужасно. Нас осталось только пятеро, включая Гроувса и меня. Мы бежим от немцев в сторону Ла-Манша.