Театр. Том 2

Ты слишком, царь, хитришь. Оставь попытки эти
Изобразить себя в благоприятном свете.
Переусердствовал ты, устрашась того,
К чему стремится мир теперь сильней всего,
И у меня отняв из опасений вздорных
Единственный тот плод гражданских войн упорных,
Из-за которого вести и стоит их, —
Возможность, победив, простить врагов своих.
В борьбе, навязанной мне столь несправедливо,
Я движим лишь одной мечтой честолюбивой —
Честь отстоять свою и братьями опять
В сраженье сломленных противников назвать.
О, как бы счастлив был наш Рим многострадальный,
Когда бы на одной квадриге триумфальной
Помпея с Цезарем бок о бок увидал
И понял, что конец раздору их настал!
Не этого ли ты, усердствуя, страшился?
Не из-за этого ль убийцей стать решился?
Я милосердием тебя пугаю? Ложь!
Ты скоро, может быть, и сам к нему взовешь.
Когда б мой слух внимал лишь голосу закона,
Я, не считаясь с тем, что на тебе корона,
Равно как с напускным раскаяньем твоим,
Тебя казнил бы, царь, чтоб успокоить Рим,
И поменял бы трон на плаху ты мгновенно;
Но Клеопатры кровь столь для меня священна,
Что на твоих льстецов вину я возложу
И, как себя вести ты станешь, погляжу:
Ты оправдаешься, коль строго их осудишь,
А не осудишь — сам за все в ответе будешь.
Пока ж воздвигну в честь Помпея алтари,
Бессмертным за него молитвы сотвори
И жертвы принеси греха во искупленье,
А главное, найди виновных в преступленье.
Ступай, распорядись и дай возможность мне
С моими ближними побыть наедине.

Птолемей и египтяне уходят.

ЯВЛЕНИЕ ТРЕТЬЕ

Цезарь, Антоний, Лепид.

Цезарь.

Антоний! Видел ты прекрасную царицу?

Антоний.

Да, видел и скажу: никто с ней не сравнится —
Столь непостижная рассудку красота
С высокою душой богами в ней слита.
Пленяет речь ее, глаза обворожают,
Черты величие такое выражают,
Что устоять пред ней ни в ком не станет сил.
На месте Цезаря я б сам ее любил.

Цезарь.

Поведай, как вняла она моим признаньям.

Антоний.

С опаской видимой и тайным ликованьем,
Не веря на словах, что стоит чувств твоих,
И глубоко гордясь, что заслужила их.

Цезарь.

Ужели я любим?

Антоний.

Тебе ль, ее надежде,
Тому, кто стать ей даст царицею, как прежде,
Кто с ней поделится господством мировым,
Питать сомнения, что ею ты любим!
В любви египтянке признайся, не робея:
Склонится все пред тем, кто победил Помпея.
Хотя в нее вражда, которой обуян
Рим искони ко всем, кто носит царский сан,
И брак с Кальпурнией вселяют опасенья,
Преодолеешь ты ее сопротивленье,
Коль соблаговолишь войти в покои к ней
И сам откроешься возлюбленной своей.

Цезарь.