Театр. Том 2

О, мужа славного достойная жена,
Какою твердостью в несчастье ты полна!
При взгляде на тебя встают передо мною
Тот, чья ты дочь, и тот, чьей ты была женою,
И выдают слова, что ты произнесла,
Дом, где ты выросла, и дом, куда вошла.
Красс-младший и Помпей с их доблестью безмерной,
Что были преданы Фортуною неверной,
И Сципионы, Рим спасавшие не раз, —
Вот чья душа горит в твоих глазах сейчас,
И нет у нас семьи, которая б гордилась,
Что в ней жена и дочь славней тебя родилась.
Будь боги римские, которых Ганнибал,
Когда б не пращур твой^{29}, ногами б растоптал,
Добрей к воителю, тебе столь дорогому,
Ему бы не пришлось бежать к царю чужому
И в нем себе искать сомнительный оплот.
Он знал бы, что во мне вновь друга обретет,
В себе бы подавил к моей удаче зависть
И, разом от тревог беспочвенных избавясь,
Дождался бы, пока его я нагоню
И действия свои спокойно объясню.
Тогда, счастливый тем, что мир несу отчизне,
Его б я убедил не уходить из жизни,
Мою случайную победу позабыть
И не соперником, но ровнею мне быть.
Тогда б богам простил от удовлетворенья
Он понесенное в Фарсале пораженье
И, этим доказав, что вновь друзья мы с ним,
Мою победу мне простить заставил Рим.
Но раз, безвременно сведя его в могилу,
Столь светлой радости наш мир судьба лишила,
Все то получишь ты из Цезаревых рук,
Что получил бы твой прославленный супруг.
Свободой полною ты можешь наслаждаться,
Но у меня в плену прошу два дня остаться,
Чтоб я успел почтить прах мужа твоего
И царским прихвостням воздать за смерть его,
А ты, в Италию вернувшись, рассказала
О том, что совершил теперь герой Фарсала.
Пока расстанемся. Ступай, Лепид, вели,
Чтоб здесь ей лучшие покои отвели
И обращались с ней, как с римскою матроной, —
Еще почтительней, чем с той, на ком корона.
Ее приказ — закон.

Корнелия.

За что к душе такой
Меня, о небеса, вы полните враждой?

ДЕЙСТВИЕ ЧЕТВЕРТОЕ

ЯВЛЕНИЕ ПЕРВОЕ

Птолемей, Ахилла, Потин.

Птолемей.

Как! Собственной рукой и сталью, что вонзилась
В Помпея, у судьбы попавшего в немилость,
Септимий на глазах у вас себя убил,
Когда от Цезаря с позором прогнан был?

Ахилла.

Да, царь, и смерть его показывает ясно,
Насколько Цезарю не угодить опасно,
Коль он и в бешенстве отнюдь не тороплив.
Не долог ярости неистовый порыв,
Но гнев, который в нас раздумье укрепило,
С теченьем времени лишь набирает силу.
Не мни, что Цезаря задобрить удалось:
Он просто сдерживать привык до срока злость.
Стяжал он власть мечом, но чист быть хочет ныне,
Помпея затравил, но славит по кончине
И склонен притязать, как видно по всему,
На честь отмстить за смерть, что выгодна ему.

Птолемей.